При этом вам надо придать встречам с Флинтом характер якобы проводимой его разработки. Таким образом, вы легализуете перед своими сослуживцами связь с ним. А информацию вы будете получать полуправдивую, она будет подготовлена в самом Лэнгли…
— А будет ли она отвечать нашим запросам? — прервал его Поляков. — Вы же не знаете, что нам надо?
— Флинт будет снабжать вас информацией о работе комитетов штаба СЕАТО [43] и о политике США в Бирме. То есть мы будем вам подыгрывать.
— Что ж, поживем — увидим, как у нас это будет получаться, — отозвался Топхэт. Профессиональным чутьем он угадывал, что все, о чем говорил фэбээровец, это пока лишь прелюдия к главному, к чему подбирается американец.
— А теперь о главном, — словно разгадав его мысль, отозвался Мори. — Мы исключительно большое значение отводим работе советской нелегальной разведки. Это самая неуловимая и самая опасная структура, которая способна добывать самую ценную информацию. С вашей помощью, мистер Поляков, нам удалось к концу прошлого года полностью ликвидировать сеть военных нелегалов. Несмотря на это, мы понимаем, что объективно нелегальная военная разведка должна возродиться и со временем превратиться в эффективный инструмент ГРУ для ведения разведки, особенно в кризисных ситуациях и в военное время. Этот вопрос нас очень беспокоит. И мы хотели бы, чтобы вы, возвратившись из Бирмы в Москву, вошли в число тех, кто в вашем ведомстве, возможно, уже занимается или будет заниматься подготовкой военных нелегалов.
Поляков услужливо кивнул головой:
— О’кей. Я попытаюсь выполнить вашу просьбу, — ответил Топхэт. — После работы в Нью-Йорке у меня сложились хорошие отношения с некоторыми высокопоставленными офицерами Центра, от которых во многом будет зависеть моя дальнейшая карьера.
— Я очень горжусь, что американцы приобрели в вашем лице верного своему долгу источника информации. Ценность вас как информатора начали понимать и в Лэнгли, когда мы вместе обсуждали план подставы вам Джеймса Флинта. «Вербовка» его, без сомнения, поднимет вас в глазах руководства ГРУ. И я уверен, что резидентура ЦРУ в Рангуне будет относиться к вам бережно, как и ФБР.
— Не беспокойтесь, мистер Джон, все будет о’кей. До тех пор, пока мне будут доверять в московском разведцентре, никто никогда не узнает о моем сотрудничестве с вами. Никаких оснований опасаться моего провала пока нет. И их не может быть. Возникают, конечно, иногда мелкие тревоги, но это все ерунда!
— Согласен с вами, — поддержал его американец. — И чтобы довести до конца наш план по подставе Флинта, ставлю вас в известность, что срок его командировки в Рангун закончится где-то через два с половиной года. Когда это произойдет, вы должны доложить в Москву о том, что Флинт в последнее время избегал встреч с вами и выехал на родину, даже не предупредив об этом. На смену ему в конце осени шестьдесят восьмого года приедет другой сотрудник ЦРУ Алвин Капуста. Познакомит вас с ним Джеймс Флинт, потому что к тому времени ваш американский коллега Фред Хоупт тоже заменится. Итак, ваш бирманский треугольник будет состоять из трех цэрэушных операторов: Хоупт — Флинт — Капуста. А моя миссия на этом заканчивается…
***
Поляков, надо отдать ему должное, после отъезда из Рангуна Джона Мори не проявлял инициативы для восстановления связи с американцами до тех пор, пока военный атташе при посольстве США полковник Хоупт не пригласил его на организованный в отеле «Инья-Лейк» официальный прием. На прием Поляков пошел с красавицей женой. Как только они появились там, к ним сразу подошли английские, индийские и французские коллеги со своими супругами. Не увидев в зале никого из американцев, Топхэт начал волноваться: неужели его оператор из ЦРУ еще не прилетел в Рангун? Неохотно поддерживая завязавшийся разговор между военными дипломатами, он стал то и дело бросать взгляды на входную дверь.
Американцы вошли в зал с опозданием почти на десять минут. Впереди был Хоупт, за ним — не знакомый никому из дипломатов высокорослый, под метр девяносто, сутуловатый, с опущенными плечами блондин с зачесанными на бок волосами. Внешне он был похож скорее на одесского еврея, чем на американца.
— Знакомьтесь, это второй секретарь нашего посольства Джеймс Флинт, — представил его полковник Фред Хоупт. — А это, — указал он на подошедшего к ним индийского атташе, — полковник Митра из Дели.
Флинт доброжелательно поклонился и молча пожал ему руку.
Затем американцы подошли к группе беседовавших с Поляковым дипломатов. Хоупт представил вначале советника французского посольства Роже Фабре, потом перевел взгляд на советского военного атташе и, обращаясь к Флинту, сказал:
— Знакомьтесь, мистер Джеймс, это наши друзья из России — миссис Нина и мистер Дмитрий Поляков.
Первым протянул веснушчатую руку нескладный американец и на чистом русском языке произнес:
— Джеймс Флинт — политический советник посольства, ранее работавший в Париже в штабе НАТО.
— Полковник Поляков, ранее работавший начальником секретариата советского представительства при Военно-штабном комитете ООН в Нью-Йорке, — умышленно подчеркнул свою еще большую значимость Топхэт и тоже по-русски, чтобы не поняли рядом стоявшие иностранные атташе и их жены, спросил:
— А вы, мистер Флинт, случайно не учились или не стажировались в Институте русского языка имени Пушкина?
Флинт оглядел всех подозрительным взглядом и, не поняв иронии, недружелюбно ответил опять по-русски:
— Нет, не учился и не стажировался. А почему вы спрашиваете об этом? Вас что… не устраивает, что я представился вам по-русски?
— Нет, почему же. Наоборот, я удивился, что вы хорошо владеете русским языком, поэтому и спросил.
Разговор продолжался дальше. Во время фуршета военный атташе США Хоупт, улучив момент, назначил встречу Полякову с Флинтом в тот же вечер у входа в клуб «Кокаин». На этой первой явке американец сообщил, что он прибыл без семьи потому, что дети его учатся в США во французской школе, а такой школы в Рангуне нет. Что для проживания и конспиративных встреч с русским полковником ему специально выделили отдельный особнячок. Что в Бирме он будет находиться два с лишним года, потом на смену ему прибудет Алвин Капуста. Что он, Флинт, готов в этот период помогать советскому военному разведчику в добывании кое-какой информации.
— При этом вы должны, — продолжал Флинт, — заставить себя поверить в серьезность моих намерений. Мы должны делать вид, что оба согласились работать на потенциальных противников: вы — на ЦРУ, а я — на ГРУ. Так что будем передавать друг другу интересующие нас сведения. Вы — мне, а я — вам… Неплохо придумано, правда?
— Да, это все так, но мне не надо для этого делать вид, что я условно работаю с вами.
— Хорошо, я
