В ночь на 15 апреля 1936 года группа арабов останавливает грузовик и расстреливает своих еврейских оккупантов, убив одного и ранив двух других (один из которых умрет через пять дней). Это было началом резни. Через два дня члены «группы В» партии «Хагана», относящейся к правому политическому крылу, в отместку убивают двух арабов. В ту же субботу в Тель-Авиве разгневанные евреи жестоко расправляются с арабами. Назавтра толпа фанатиков растекается по улицам Яффы, нападая на каждого встречного еврея. К концу дня убиты 16 евреев. «Хагана» предпринимает все необходимые меры, чтобы остановить мятежников и эвакуировать жителей окраинных кварталов. Ответственные лица из «Хаганы» с трудом добиваются от своих бойцов клятвы соблюдать принцип «умеренности» «Еврейского агентства».
Возможно, первые акты насилия произошли спонтанно, но волна убийств, грабежей и пожаров, охвативших затем Палестину, была неслучайной. Через два-три дня после начала беспорядков в арабских городах и деревнях были созданы национальные комитеты, подстрекающие население расправиться с евреями и их имуществом. Через шесть дней после убийств в Яффе был сформирован верховный арабский комитет в Наблусе, цитадели палестинского национального движения. В задачу комитета входил контроль за тем, что именовалось «арабским бунтом». По его приказу мусульманское население провело всеобщую забастовку, и на несколько недель террор был остановлен.
В самом начале беспорядков Бен-Гурион обратился к «Хагане» с просьбой не прибегать к репрессиям и предпринять все меры к тому, чтобы ограничить последствия всеобщей забастовки. Следовало сделать все возможное, чтобы предотвратить паралич экономики и иммиграции, в частности, обратившись исключительно к евреям, работающим в промышленности и сельском хозяйстве, и создав «еврейский порт» для того, чтобы избежать зависимости от арабских докеров; параллельно следовало добиться от полномочного правительства согласия подавить забастовку силой и предотвратить распространение насилия.
Бен-Гурион не боялся ни арабов, ни англичан и напомнил товарищам, что после предыдущих мятежей 1921 и 1929 годов британское правительство направило свою политику по вредному для евреев руслу. Этого же следовало ожидать и на этот раз и без промедления принимать меры против любого плана, предусматривающего сокращение иммиграции, ограничение прав евреев или проведение ассамблеи с участием палестинских арабов, — угрозы, которая уже давно не давала ему спокойно спать. Особенно он опасается появления в Палестине полномочной королевской следственной комиссии: он еще не забыл предыдущую комиссию Шоу, в результате деятельности которой в 1930 году появилась на свет «Белая книга» лорда Пасфильда. Кроме того, он защищал принцип, которым не хотел поступаться: еврейское сообщество ни в коем случае не должно конфликтовать с Великобританией. Только Великобритания могла прекратить забастовку, противостоять арабскому терроризму и помогать евреям, продолжая политическую линию на создание еврейского «Национального очага» в Палестине.
Бен-Гурион приезжает в Лондон, где уже с марта находится Вейцман. Вдвоем они организуют беспрецедентную по интенсивности и размаху кампанию по мобилизации всех, кто способен поддержать точку зрения сионистов. Они встречаются с министром колоний Уильямом Ормсби-Гором и его сотрудниками, проводят бесчисленные конференции с общественными организациями и политическими движениями, беседуют с парламентариями и журналистами… Их титанический труд приносит свои плоды: во время дебатов по вопросу о Палестине пресса приняла чисто просионистскую линию.
Пока руководители движения проводили агитационную работу в Лондоне, ситуация в Палестине становилась все хуже и хуже, в частности, из-за того, что организованный арабами мятеж не достиг своей цели. Даже если бы на призыв к всеобщей забастовке откликнулись все, это, вопреки ожиданиям подстрекателей, не могло бы парализовать экономику страны. Еврейскому сообществу удалось организовать самообеспечение, ходили поезда, работали заводы и порты. Одним из парадоксальных последствий забастовки явилось то, что она позволила евреям достичь определенных экономических целей. Полномочное правительство одобрило строительство портовых сооружений в Тель-Авиве, и тысячи вакантных после ухода арабов рабочих мест позволили евреям обратиться с просьбой о выдаче дополнительных иммиграционных сертификатов. Уязвленные постигшей их движение неудачей, арабы решили продолжить террористические акты. Они начали с единичных покушений, убивая одиноких евреев на улицах больших городов, в поле или на дороге; затем по всей стране вооруженные группировки стали проводить рейды, несущие смерть еврейским общинам. Руководители мятежа обратились к известному иракскому деятелю Фази Кауджи с призывом возглавить «неофициальную армию».
Эта новая вспышка насилия беспокоит властные структуры Палестины и Великобритании. В кабинетах верховного комиссариата в Иерусалиме и в офисах министерства колоний в Лондоне раздаются голоса, призывающие временно приостановить иммиграцию. Неожиданно эту же идею начинает вынашивать и Вейцман. Перепуганный Бен-Гурион пытается его разубедить, но поздно: 9 июня 1936 года президент Сионистской организации долго обсуждает с Нури-Саидом, премьер-министром Ирака, способы покончить с кризисом, и Вейцман соглашается с предложением своего собеседника временно приостановить иммиграцию, о чем Нури-Саид спешит сообщить британскому правительству. 25 июня министр колоний отправляет Вейцману письмо с просьбой подтвердить случившееся. На следующий день Бен-Гурион, в полном отчаянии, прилагает все усилия, чтобы убедить Вейцмана написать Ормсби-Гору и Нури-Саиду письмо, опровергающее факт принятия предложения. «Эта беседа была мучительна для обоих, — пишет Бен-Гурион, — очень трудно быть свидетелем мужского горя».
Все происшедшее обостряет их отношения, и сопровождающий Вейцмана на встречу с Ормсби-Гором Бен-Гурион полон тревог и опасений. «Что вы думаете о временной остановке иммиграции на период работы в Палестине Королевской следственной комиссии?» Вейцман заявляет, «что в настоящий момент он не может ответить на этот вопрос». Бен-Гурион выходит из кабинета «разбитый, разочарованный и подавленный, каким не был еще никогда».
«Благодаря Хаиму эту партию мы проиграли. Я и представить боюсь ту катастрофу, которая нас ожидает из-за этого человека. Теперь мне ясны причины всех наших политических провалов».
В большинстве своем лидеры Рабочей партии Палестины разделяют эту точку зрения (разве что выражая ее менее резко), согласно которой Вейцман является козырем сионистского движения, за которым надо хорошенько «приглядывать», чтобы он не принял каких-нибудь неуместных решений. Вейцман это прекрасно понимает: «Они выбирают лидера, но хотят не лидера, а пустое место», — замечает он с горечью в одной из бесед в Лондоне.
