безопасность народов». То же самое можно было услышать с трибуны Мавзолея в день похорон.
Но уже через десять дней на очередном Пленуме ЦК прозвучала хотя и косвенная, но резкая критика многих недостатков прежнего руководства и утвердившегося при нем бюрократического стиля управления. Имя Брежнева все реже и реже стало появляться в печати, а его портреты снимались как со стен московских домов, так и со стен служебных кабинетов. В газетах и журналах почти исчезли цитаты и ссылки на Брежнева. Весьма формально были проведены в декабре 1982 года различные мероприятия по увековечению его памяти. Сообщения о митингах и собраниях по этому поводу были краткими и помещались где-то на последних страницах газет. С февраля 1983 года упоминания имени Брежнева почти полностью прекратились. Один лишь раз упомянул имя Брежнева и М. С. Горбачев в своем докладе на торжественном заседании в Москве, посвященном 113-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина. Процесс забвения шел не только в печати. О Брежневе все меньше и меньше говорят в любой советской семье, его образ исчезает и из сознания народа. Мы присутствуем, таким образом, не только при постепенном демонтаже «культа» Брежнева, который безуспешно насаждался в стране в течение столь многих лет, но и при начале его политической смерти.
Основные причины физической смерти Брежнева были названы 12 ноября 1982 года в кратком медицинском бюллетене. Причины его политической кончины с такой же краткой определенностью изложить трудно. В первую очередь надо сказать в этой связи о том, что Брежнев оставил своим преемникам тяжелое наследие из трудноразрешимых проблем. В сущности, последние пять лет его правления были годами все углубляющегося экономического и политического кризиса. Ни один из планов экономического развития в эти годы не был выполнен. Национальный продукт увеличивался не более чем на 2 процента в год при ухудшении многих важных экономических показателей. Огромные трудности возникли в энергетике, в угольной и лесной промышленности, на транспорте, в производстве многих предметов потребления. Четыре года подряд был неурожай, и в этом повинна не только плохая погода. Особенно сократилось производство зерна. Соответственно увеличились закупки зерна и продовольствия за границей. Полки продовольственных магазинов пустели, в большинстве промышленных центров пришлось ввести лимитирование в распределении продуктов питания. Была расширена система коммерческой торговли по более высоким ценам. Все это вызывало недовольство среди самых широких слоев населения.
Чрезвычайно усложнилось международное положение СССР. Отношения с Соединенными Штатами стали напоминать худшие времена «холодной войны». Страны Востока и Запада стояли на пороге нового витка все более опасной, дорогостоящей и бессмысленной гонки вооружений. На востоке у советских лидеров появилась такая трудная проблема, как Афганистан, а на западе — не менее трудная проблема Польши. Китайско-вьетнамский конфликт, проблема Кампучии, приход к власти в ФРГ консервативного руководства — все это осложняло решение проблем советской внешней политики.
Политический капитал, накопленный администрацией в годы разрядки и сравнительно быстрого экономического развития 60-х годов, был позднее почти полностью растрачен. Анализируя эпоху Брежнева, многие иностранные обозреватели отмечали, что при нем Советский Союз достиг небывалого ранее военного могущества, впервые в своей истории сравнявшись с объединенной военной мощью Запада. Это верно. Но даже самые энергичные сторонники укрепления военной мощи СССР понимали, что военно-промышленный комплекс — это, в сущности, лишь болезненный нарост на экономическом организме любой страны и его развитие всегда лимитируется развитием гражданских отраслей экономики. Поэтому без крепкой и хорошо налаженной экономики, без передовой технологии, без процветающего сельского хозяйства, обеспечивающего хорошее питание всего населения и необходимые стратегические резервы, не только дальнейшее расширение, но и поддержание военной мощи СССР может оказаться крайне затруднительным или вообще невозможным.
Конечно, политические, хозяйственные или даже военные неудачи и трудности не могут быть единственной причиной политической смерти того или иного человека, возглавлявшего страну или партию. Многие великие политические лидеры потерпели неудачу в своих начинаниях, они имели печальную возможность видеть упадок своего дела в конце своей жизни, однако это не приводило автоматически к их политической смерти. Масштабы личности и деятельности того или иного политика или деятеля культуры могут иногда даже возрасти в благодарной памяти его наследников и потомков.
Но истина состоит в том, что Брежнев не был подлинно великим или даже выдающимся человеком. Если давать какую-либо предельно краткую характеристику, то я сказал бы в первую очередь о нем как о слабой почти во всех отношениях личности, и этим он отличался от своих предшественников. У него не было интеллектуальной силы и политического гения Ленина. У него не было сверхчеловеческой силы воли и злого властолюбия Сталина. У него не было исключительной самостоятельности, огромных реформаторских замыслов и громадной работоспособности Хрущева. И по характеру, и по интеллекту Брежнев был посредственным и неглубоким политиком, но большим мастером аппаратной интриги.
Несомненно, что слабость Брежнева как руководителя и человека не могла не отразиться и на положении дел в стране. Здесь не было простой автоматической связи, так как ухудшение как внутреннего, так и международного положения СССР было связано и с рядом объективных причин. Однако глубина переживаемых трудностей определялась и рядом субъективных факторов, и, в частности, прогрессирующим одряхлением Брежнева и его ближайших соратников. Ведущая группа советских лидеров, как она сложилась в 1978–1982 годах, оказалась не в состоянии преодолеть неблагоприятное влияние объективных тенденций. При этом сказалось не только то, что Брежнев, Суслов, Кириленко и отчасти Косыгин были уже очень старыми и тяжело больными людьми, способными работать лишь несколько часов в день и слишком обремененными заботой о состоянии своего здоровья. Можно вспомнить, что и Ленин был в 1922–1923 годах тяжело болен и врачи разрешали ему работать нередко всего по 10–15 минут в день. Однако то, что он сумел сказать, написать и продиктовать в эти годы, составляет едва ли не наиболее важную и зрелую часть его наследия. Тяжело был болен в 1949–1953 годах и Сталин, однако это не ослабляло страшной силы его деспотической власти. Что касается Брежнева, то во время болезни он практически целиком отстранился от руководства страной, передоверив его клике своих многочисленных фаворитов и помощников.
Выступая 12 ноября 1982 года перед Пленумом ЦК, Черненко говорил о выдающихся способностях, остром уме и исключительном мужестве Брежнева, о его находчивости, требовательности к подчиненным, нетерпимом отношении ко всем проявлениям бюрократизма и т. п. С таким же успехом он мог бы говорить о выдающемся литературном даровании покойного (не зря же он получил Ленинскую премию по литературе), о его глубочайшей научной эрудиции (не зря же он получил золотую медаль имени Карла Маркса) или о его выдающихся полководческих
