Нашей шахте № 1 постановлено передать Красное знамя бакинских нефтяников. Рабочие и ударники нашей шахты, когда мы ехали сюда, поручили мне заявить конференции, что знамени, присужденного нам, никто от нас не заберет…
Шахта № 1 имела задание на сутки 1900 тонн. После того как нефтяники вручили коллективу знамя, здесь появился плакат: «Никакого головокружения от успехов — за 2300 тонн угля в сутки!» Приняв такой встречный план, коллектив шахты № 1 обратился в редакцию «Правды», Наркомтяжпром и ЦК профсоюза угольщиков с предложением объявить социалистическое соревнование на лучшую шахту СССР. Горняки всех бассейнов страны горячо поддержали призыв горловчан.
Пока предложения горловчан обговаривались в Москве, Изотов с группой донбассовцев по приглашению нефтяников уехал на празднование Первомая в Баку. Смотрели город, удивлялись необычным постройкам, ходили по базару, угощались горячими лепешками и крупкой черешней, гладили покорных осликов по холкам, здоровались с бородачами в папапах. Познакомились с рыбаками, и те устроили товарищеский ужин — уха, раки. «Соленая вода в Каспии, а раки откуда?» — интересовались гости. Рыбаки шутили, что специально вырастили к их приезду. Но главное — были встречи с нефтяниками. Шахтеры с интересом осматривали промыслы, перерабатывающие заводы, заходили в общежития и клубы, смотрели выступления самодеятельных артистов. Хозяева, в свою очередь, интересовались работой «изотовской школы», говорили, что у них, на нефтепромыслах, также создают школы-участки, где опытные рабочие берут «на буксир» всех отстающих, будут обучать молодых нефтяников. Это была в высшей степени полезная поездка. У нефтяников было что перенять, в частности в вопросах быта, досуга. Вернувшись, Изотов и другие горловчане пошли по общежитиям, установили рабочий пост в столовой. Здесь кормили кое-как, да и тесновато в ней было. Сменили повара, установили двенадцать отдельных столов для ударников, с помощью профсоюзного комитета приобрели новую посуду. Улучшилось питание шахтеров, особенно радовалась молодежь, живущая в общежитии.
— Столовая — это тоже участок шахты, — говорил Изотов на заседании шахтпарткома. — От нее зависит выполнение плана, как и от порядка на штреках и исправности отбойных молотков.
Объявили субботник по наведению порядка в общежитиях — все побелили, покрасили, расселили горняков по профессиям, как они того и просили.
Все это были ростки новых отношений, которые подняли роль рядовых горняков, истинных хозяев предприятия. Как-то Изотов в выходной зашел в молодежное общежитие, где жил и Сашко Степаненко. На дверях висел лозунг: «Каждому шахтеру скажите — у нас не казарма, а общежитие». В красном уголке шли занятия по изучению отбойного молотка, кто-то в дальней комнате бренчал на балалайке, видимо, вспоминая родную деревню. Усмехнулся Никифор Алексеевич, прочитав на двери комнаты, где жил Сашко, надпись: «Перед тем как войти, постучи». Стукнул костяшками пальцев, открыл дверь. Навстречу поднялся с кровати сосед Степаненко в мятой рубахе и брюках, хмурый.
— Случилось чего? — На лице Изотова было написано удивление. Он привык видеть своих учеников всегда подтянутыми, жизнерадостными. — В одежде на кровати…
— Ничего не случилось, — ответил Петро. — Зуб болит! — и схватился за щеку.
— Ты подожди, подожди… А по правде? — настаивал Изотов. Любил он так говорить: «Ты подожди, подожди», в смысле — подумай хорошенько.
— Костюм у него украли, — отозвался сосед.
— Какой костюм? — не понял Изотов.
— Единственный, — хохотнули зашедшие в комнату ребята. — А за балкой, на восьмой шахте, Дуняша горюет…
Петро махнул рукой:
— Никакой Дуняши нету, а просто обидно.
— Обидно, если товарищ спер, — спокойно сказал Изотов, присаживаясь за квадратный стол и отодвигая подшивку газеты. — А когда залетный воришка, тут на себя обижаться надо — прячь подальше. Ладно, найдем выход. Спроси у соседа своего, как его обчистили в первый день приезда. Тоже уехать собрался было.
— Да ну? — повеселел Петро.
— Вот тебе и ну…
— Лучше бы костюм найти, — не выдержал Петро.
— Об том и говорю, — согласился Изотов. — Сообща выход и найдем… Только прежде я вам историю одну расскажу…
В апреле 1918 года Горловку захватили германские части, а с ними вошли и гайдамаки.
«Каждая шахта — это же большевистская крепость», — говорили тогда германские офицеры и наказали жестче карать население. Каждый день на конном дворе истязали рабочих, женщин сюда волоком тащили, не просто били — издевались. Сюда привели первого председателя союза горняков Горловки Нестеренко. Допрашивали его, хлестали плетью — ни слова не сказал. Гайдамаки повалили его, били сапогами по лицу. Так и затоптали…
— Вот как боролись за Советскую власть, — закончил Изотов свой рассказ. — К чему говорю об этом? К новой жизни идем, помнить надо о жертвах, беречь, что народ завоевал. Ну а из-за мелочей вроде украденного костюма не стоит голову вешать. Не все же так сразу перековались — есть и воришки, погодите, дай срок — выведем и их, А костюм Петру новый купим. Соберемся все и купим.
Его предложение в общежитии охотно поддержали. Собрали триста рублей, на другой день купили соседу Степаненко новый костюм. Как он ни отнекивался, а подарок принял, повеселел даже. Через неделю заходит Изотов к нему в общежитие, смотрит — висит на стене газета «Забойщик». Оказывается, Петро вызвался ее выпускать: вот первый номер. А еще через несколько дней натянули молодые горняки рядом с общежитием экран — старались вовсю. Шахтпартком свое обещание выполнил — стали каждый день показывать для молодежи фильмы. Узнал Изотов, что его ученики и здесь инициаторами оказались, порадовался. Пустяковый вроде бы случай, а как пробудил он коллективистское начало у молодых забойщиков. Вот чему радовался Изотов.
Узнали на шахте, что Изотов в общежитие ходит. Такова уж сила авторитета, пошли к молодым горнякам и другие кадровые рабочие, больше того, жен уговорили подсобить уборщицам. Женскому глазу виднее, в чем у парней нужда: одни помогали чистоту в комнатах наводить, другие созвали свободных от смены парией цветники разбивать и деревца сажать, кое-кто белье штопал, иные вызвались даже сорочки шить с отложными воротничками, только с уговором: «Для передовиков». Очень развеселился тогда Изотов: «Ну и обязательство взяли женщины наши, у нас же все теперь ударники, не нашьются».
Всего месяц-другой прошел, как начала работать в уступах школа Изотова, а о седьмом участке заговорили в Горловке. Да и как не удивляться: ни одного отстающего! Вчера еще вроде бы неуклюжие в забое деревенские парни, которых направляла к Изотову комсомольская ячейка, уезжать собирались, а ныне — на Доске почета красуются. Весь участок № 7 с «плюсом» идет, без сбоев. А текучесть забойщиков самая высокая на шахте. Только текучесть необычная. Не с шахты уходят изотовские ученики, а возвращаются на свои же участки, чтобы уступить место новичкам. И тут удивляют умением, старанием, выдержкой. Чудо какое-то! За короткий срок школу Изотова прошли полтораста молодых горняков. Комячейка на собрании постановила: считать Н.А. Изотова почетным комсомольцем.
