Всего месяц-другой прошел, как начала работать в уступах школа Изотова, а о седьмом участке заговорили в Горловке. Да и как не удивляться: ни одного отстающего! Вчера еще вроде бы неуклюжие в забое деревенские парни, которых направляла к Изотову комсомольская ячейка, уезжать собирались, а ныне — на Доске почета красуются. Весь участок № 7 с «плюсом» идет, без сбоев. А текучесть забойщиков самая высокая на шахте. Только текучесть необычная. Не с шахты уходят изотовские ученики, а возвращаются на свои же участки, чтобы уступить место новичкам. И тут удивляют умением, старанием, выдержкой. Чудо какое-то! За короткий срок школу Изотова прошли полтораста молодых горняков. Комячейка на собрании постановила: считать Н.А. Изотова почетным комсомольцем.
— Эт-то же революция в кадровой политике, — доказывал Юхман в тресте. — Простой рабочий мыслит шире иных наркоматовцев.
— Но-но, ты без обобщений, — осаживали его трестовские служащие. — У нас есть план подготовки рабочих, мы его успешно выполняем.
— Да идите вы со своим планом знаете куда? — не выдерживал Юхман.
Зато в горкоме партии инициативу шахты № 1 по обучению профессиям молодого пополнения сразу поддержали, рекомендовали всем парторганизациям Горловки обсудить ее и использовать. И Игнатыч, скрывая улыбку, однажды привел на седьмой участок представителей шахты № 5, которые некогда оставили у ламповой рогожное знамя. Не подал вида Изотов, что помнит обиду, радушно пригласил посмотреть ребят в деле, а потом в нарядной обстоятельно рассказал о своих методах обучения. Улыбнулся широко, когда гости начали благодарить:
— Вам спасибо за науку…
В мае 1933 года наметился новый «горизонт» у Изотова. Еще когда гостили у нефтяников и те написали «Коллективную изотовскую инструкцию» в помощь отстающим, Никифор Алексеевич горячо говорил о переходе всех участков с крутопадающими пластами с обушка на отбойный молоток. А вернулся из Баку — заявил об этом официально в парткоме. После смены пролез по всем уступам самого отстающего на шахте № 1 участка «Мазурка-12» — год целый его коллектив «минусовал». И что же увидел? Закреплены уступы неряшливо, костры в выработанном пространстве кое-где развалились под тяжестью горного давления — так и до греха недалеко. Рештаки, по которым нарубленный уголь вниз идет к люку, дырявые, кривые, отсюда и потери немалые добычи. В общем, картинка хуже не придумаешь.
К тому времени шахтпартком уже принял решение направить для укрепления на этот участок десять коммунистов. Попросился включить его в тот список и Изотов. «Ты ж у нас профессор обушка», — пошутили в парткоме. «Стану профессором молотка», — в тон ответил Изотов.
Надо сказать, что ему приходилось держать в руках молоток. Когда в Горловке, а затем и в других районах Донбасса появились «изотовские школы», родилась идея об обмене передовым опытом между предприятиями. Ударники ездили к соседям, знакомились прямо в забоях с приемами работы, организацией труда, показывали свои методы.
Такие взаимопроверки стали нормой, добрым подспорьем партийных и профсоюзных организаций в борьбе за повышение производительности труда, за технический прогресс. Прослышал Изотов, что на шахте № 10 имени Артема, где работал известный ударник Свиридов, немало отстающих забойщиков. Приехал сюда, спустился в шахту. Десятник привел его к штреку, где собрались проходчики.
— В чем дело? — поинтересовался он.
— Передышка у нас, уголь больно крепкий. Небось слыхал, пласт называется «Каменка», — отозвался дюжий парень.
— Ну и сколько же ты даешь за смену?
— Больше двух метров, хоть убей, по углю вперед не уйдешь, — развел руками парень. — А ведь еще породу надо обурить и взорвать…
Изотов взял отбойный молоток, проверил его, приноровился — р-раз, сыпанул отбитый уголь.
— Ты подожди, подожди… Чего там крепкий, вполне можно и четыре метра дать.
— Сам попробуй, — обиделся парень.
— Ладно, засекай время, — попросил Изотов десятника.
Глухо сыпал очередями тяжелый отбойный молоток, его пика крушила и крушила угольный пласт в штреке, обнажая серый плотный известняк боковых пород. Когда забой ушел на метр, Изотов выключил молоток, повернулся и, утирая пот со лба, спросил:
— Сколько прошло?
— Пятьдесят минут, — ответил десятник.
— Как твоя фамилия? — обернулся Изотов к парню. — Павлов, — смущенно ответил тот, пожимая широкими плечами. — Сейчас сам попробую, может, получится.
— Получится, — убежденно сказал Изотов. — Обушок и молоток как необъезженные лошадки поначалу, оседлаешь — и только погоняй, товарищ Павлов.
Тут уж и забойщики потянули Изотова в лаву — попробовать молоток на уступе. И в уступе он за двадцать минут согнал «конька», на что здесь тратили полтора часа, вызвав общее восхищение.
Из забоя Изотов поднялся прямо в кабинет главного инженера. Сняв любимую фуражку и приглаживая волосы, посетовал:
— У нас все лавы перешли на свиридовские уступы, а у вас, на родине инициатора, только в двух лавах по-новому работаете. Чего же вы по старинке-то мелкими уступами идете?
— Не идем, а хромаем, товарищ Изотов, это ты правильно подметил. — Главный инженер вышел из-за стола. — А знаешь, на что забойщики ссылаются? На крепость угля жалуются. А по-моему, сознательности кое у кого пока недостает. Будем создавать «изотовскую школу». Хорошо бы пример им предметный показать.
— Показал уже, — добродушно отозвался Изотов. — Вон упарился весь. Я все же профессор по обушку, а тут с отбойным пришлось… Сам знаю — словами не убедишь, делом только.
— Ну за это даже не знаю что. Портрет твой на нашей Доске почета поместим.
— Вот это не надо, — искренне попросил Изотов, — Я же не ради славы.
— Знаю, знаю, что душой болеешь за весь Донбасс, — обнимая его за плечи, с чувством произнес главный инженер. — За то тебя и любят шахтеры.
Глава девятая
Стальные мускулы
Донбасс преображался на глазах. Росли новые поселки с непривычными названиями — Первомайское, Солнечное, Ясногорье… Незаметно для глаза, но еще быстрее менялась технология добычи угля. Первая пятилетка еще не закончилась, а уже была создана мощная механизированная база для добычи угля, на стальные мускулы машин перекладывались усилия шахтеров, уходил в прошлое ручной труд на главных операциях — зарубке, отбойке, доставке угля. Бассейн получил за несколько лет около 2 тысяч врубмашин, более 5 тысяч отбойных молотков, сотни скреперов, конвейеров, электровозов. В 1932 году вошли в строй 17 новых механизированных шахт, газеты сообщали, что добыча угля уже механизирована на 72 процента. Под высокие обязательства горняков был подведен надежный фундамент.
