Перед заходом на посадку пришлось сделать крутой разворот. Вспоминая о нем, Саша говорил:
- До сих пор не могу понять, как удалось удержать перегруженный самолет на этом бешеном развороте и не сорваться в штопор.
После разворота, уточняя расчет на посадку, Саша увидел: если выпустить шасси, самолет не дотянет до посадочной полосы и приземлится раньше. Это катастрофа. Пришлось снова рисковать...
Бомбардировщик планировал. Земля приближалась. А когда она стремительным потоком понеслась под крыло, Саша успел выпустить шасси. Расчет оказался точным: колеса бомбардировщика бесшумно коснулись посадочной полосы.
Пикировщик остановился.
Ничего не сказав своим друзьям, Саша выскочил из кабины на крыло, спрыгнул на землю и, прижавшись к стойке шасси, вдруг разрыдался... Плакал он не от пережитого страха, а с досады, из-за проклятого невезения...
Не видел Саша, как подошел к нему начальник Военно-воздушных сил Военно-Морского Флота генерал-лейтенант авиации Семен Федорович Жаворонков с группой офицеров.
- Товарищ сержант, что это с вами? Почему слезы? - спросил Сашу генерал. А Саша, не поворачиваясь, сквозь слезы ответил:
- Мне... Мне просто не везет... На Черном море чуть не сбили - зажгли. Здесь первый боевой вылет - отказали моторы.
- Ах вот в чем дело! Все это, может быть, и так, но вот когда подходит генерал со старшими офицерами, подчиненные не плачут, а, как положено, отдают начальнику рапорт...
Саша повернулся. Увидев генерала, офицеров, он растерялся и что-то невнятно залепетал, ожидая страшного "разноса". А Жаворонков, обращаясь к офицерам, сказал:
- Нет, вы только посмотрите на него, товарищи офицеры. Он плачет. А то, что в очень сложной обстановке блестяще посадил самолет с бомбами, это не считает, что ему повезло... Да вы же просто молодец, сержант, - ласково произнес генерал-лейтенант. - Из вас получится отличный летчик! За выдержку в столь сложной обстановке, за отличную посадку самолета с бомбами объявляю вам, старший сержант, благодарность!
- Служу Советскому Союзу! - ответил мой брат. Начальник ВВС подал ему руку и, пожелав боевых успехов, ушел.
- Благодарность начальника ВВС и присвоение внеочередного звания старшего сержанта, - подытожил Саша, - вселили уверенность, дали силу. И этот памятный день стал переломным в моей летной жизни.
Боевые полеты скрепили дружбу экипажа. Александр, Григорий и Николай стали неразлучными и на земле.
Летали они много. Бесстрашно. Бомбили фашистов на суше, в море, и часто делали это мастерски. Александр научился отвесно пикировать так, что дух захватывало, Григорий - снайперски бросать на врагов бомбы, а Николай глядеть "в оба" и точным огнем своего крупнокалиберного пулемета отгонять "мессеров".
И вот однажды, когда они в составе эскадрильи бомбили в Финском заливе корабли фашистов, с ними произошел редкостный случай.
Все шло как обычно. Корабельные зенитки вели заградительный огонь. Наши летчики, замкнув круг, падали один за другим в пике и бросали стокилограммовые бомбы на корабли.
Сбросил три бомбы и Григорий. Под крылом оставалась еще одна бомба. Делая последний заход, Александр ввел самолет в отвесное, глубокое пике...
Бомбардировщик свистяще падал, гудя дюралем. Скорость нарастала быстро. Чтобы не промахнуться, штурман не спешил. Командуя наводку, он точно, на расчетной высоте утопил кнопку сбрасывателя, и последняя стокилограммовая бомба пошла вниз.
- Сбросил! - кричал Григорий. - Пошли на выход!..
Саша изо всех сил потянул штурвал на себя. И только начал "петляков" свой плавный выход из пике, как произошло невероятное. Обогнав сброшенную бомбу, самолет левым крылом подцепил ее. Словно притянутая магнитом, она прилипла к верхней обшивке крыла, у самого элерона.
Все онемели от ужаса.
Потеряв несколько сотен метров высоты, самолет с бомбой на крыле медленно вышел из пике.
Теперь весь огонь фашистов сосредоточился на одиноком "Пе-2". Летчики не видели ни цветных трасс, ни рвущихся вокруг снарядов. Их глаза приковала к себе лежавшая поперек крыла длинная, сигарообразная, темно-зеленая, с пластинчатым стабилизатором бомба. В головной части ее уже не было предохранительного колпачка с ветрянкой. Оголенный взрыватель, который от самого легкого нажима мог взорвать бомбу, тускло мерцал бронзой.
Ребята боялись пошевелиться. Боялись даже говорить...
Бомбардировщик пронесся над кораблями, вышел из зоны обстрела, а бомба, не двигаясь с места, угрожающе лежала на плоскости.
Первым по телефону тихо заговорил Саша:
- Ну, братья-кролики, как вам нравится "гостья"?
- Сашок, - осмелел Григорий, - а ты ее тряхани с крылышка.
- Она так тряханет, что твоя Ганочка тебя не найдет... Посмотри-ка на взрыватель!..
- А может, пикнуть? - предложил Николай.
- Тебе только пикировать! А где высота?
- Что же будем делать? - в один голос спросили командира штурман и стрелок.
- На аэродром везти не собираюсь. Попросим ее ласково скатиться с крылышка.
- Каким образом?
- А вот каким... Вы смотрите лучше за воздухом, а я начну ее "уговаривать" по-хорошему.
Александр осторожно, чуть-чуть, накренил самолет влево. Крыло опустилось, а бомба и не шевельнулась. Он накренил самолет больше, и вдруг бомба лениво повернулась на четверть оборота.
Саша убрал крен. Бомба замерла. Отдышавшись, он снова стал кренить самолет. Бомба сделала еще четверть оборота...
Раз десять Александр накренял самолет, перекатывая постепенно бомбу к консоли крыла. Фугаска приблизилась к краю. В последний раз Саша накренил самолет, бомба повернулась и плавно соскользнула с крыла...
Провожая взглядом бомбу, Александр вдруг ощутил морозный озноб, а руки и ноги противно дрожали.
Через несколько секунд позади самолета, над гладью Финского залива, с оранжевым дымом взметнулся в небо водяной столб.
Александру стало жарко. Он сбросил шлем. Штурман вдруг увидел: у правого виска командира появилась седая прядь.
Наступила вторая балтийская военная зима. Погода стояла сырая, неустойчивая. Часто дули северо-западные ветры, принося моросящие дожди или хлопья мокрого снега. Несмотря на непогоду, боевая жизнь у летчиков не затихала.
Зажав город в кольцо блокады, фашисты усиленно подбрасывали морем резервы из Германии.
В один из таких дней наш воздушный разведчик обнаружил в Балтийском море конвой фашистских кораблей. Бомбить их полетела эскадрилья пикировщиков, в которой служил Александр.
Летчики, используя облака, застилавшие небо, успешно отбомбились и легли на обратный курс.
Экипажи находились еще далеко над морем, когда погода стала быстро портиться. Вначале резко ухудшилась видимость, затем повалил мокрый снег. Хлопья залепили стекла кабин. Пришлось пилотировать по приборам, вести самолет вслепую.
