с шестифтористым ураном.
Ю. Л. Так, договариваемся – я присылаю тебе ксерокс с этого письма Крамиша, а ты указываешь мне того, кто был другом Жоржа!
А. Ж. Согласен, но ты понимаешь, что достоверность моего указания будет не больше 70 %. По-моему, это второй справа высокий парень. [158] Нужно бы узнать в американских легкоатлетических ассоциациях, кто был чемпионом среди юниоров в то время. У них должны сохраниться сведения об этом. Просто написать им… Я когда-то так пытался получить американские газеты… Где-то году в 1956 я написал в «Нью-Йорк таймс», что собираю коллекцию американских газет. И мне быстро приходит ответ авиапочтой. Мол, мистер Жуков, мы рады тому, что Вы собираете такую коллекцию, поэтому вслед за этим письмом посылаем Вам морем подборку газет… Вот и жду эту посылку…
Голос В. И. Кузина: До сих пор…
Ю. Л. Кстати, о газетах. Я нашел в Ленинке первые статьи Лоты о Дельмаре – 1999 года…
А. Ж. Но там ведь почти ничего не написано!
Ю. Л. Да, в первой статье Лоты в «Красной звезде» от 6 апреля 1999 года о нем вообще нет ни слова, а из августовского «Совершенно секретно» понять, кто такой Дельмар, совершенно невозможно!
А. Ж. А ты знаешь, откуда вообще появился этот псевдоним… Или кличка?
Ю. Л. Для меня это загадка… Но, вроде бы, он появился в ГРУ ещё до того, как у них появился Жорж…
А. Ж. Ты уверен в этом? Я – нет!.. А у самого Жоржа я о происхождении его разведпсевдонима не спросил, к сожалению… [159]
Ю. Л. Это и мой кошмар! Сколько можно у него было бы спросить, и обстоятельства были подходящие, и о Дельмаре мог бы спросить и обо многом другом – он бы ответил, но… Да что теперь говорить!
А. Ж. Ладно, Юра! Раз не спросил, значит, как говаривал один лауреат нобелевской премии – Иван Алексеевич Бунин – «сволочь ты большевистская…»!
Ю. Л. Хм… Ну, «сволочь» – это обыкновенное русское обращение, когда промашка у кого обнаруживается. Но почему большевистская?
А. Ж. А то, что все мы из большевизма – никуда не спрячешь. Куда ты от этого денешься? Ведь был ты советским оккупантом в Монголии? Был! Сколько их барашков съел за два-то года? Они теперь всё подсчитали! Но пусть они считают, а ты, раз вовремя не спросил, ищи, спрашивай, догадывайся, и пиши! пиши!! пиши!!!
Беседа с Гитой Шаевной Коваль (Г.Ш.К), племянницей Жоржа Абрамовича Коваля
16.27. Г. Ш. Коваль во время беседы 28.10.13. [160]
Беседа проходила в квартире Галины Шаевны Соловьевой (Г.Ш.С.), сестры Гиты Шаевны, у которой она гостила. Гита Шаевна дала согласие на проведение такой беседы примерно за неделю до встречи. Перед беседой я обозначил главную тему – прошлое семьи Ковалей. Гита Шаевна сегодня является самым старшим членом этой семьи. Она родилась в 1936 году.
Ю. Л. Первый вопрос о семейных преданиях. Что говорили в семье о том, как Ваши дедушка и бабушка оказались в Америке и почему они оттуда уехали?
Г. Ш. К. Дедушка и бабушка родом из Белоруссии, из местечка Телеханы. Они уехали оттуда потому, что на родине сложились очень тяжелые условия – голод и безработица. А дедушка был очень хороший работник – столяр и плотник. И бабушка была работящая. И уехали они «искать счастья»…
Ю. Л. И вот приехали, стали жить, родили трех сыновей! Так что же их не устроило в Америке, почему они вернулись?
Г. Ш. К. Сейчас объясню. Когда начали осваивать Дальний Восток, то Правительству хотелось освоить эти земли побыстрее. Поэтому Сталин дал разрешение выделить место для проживания евреям, организовал Еврейскую Автономную область, и пусть, мол, евреи, если хотят, осваивают эти земли…
Ю. Л. Вот, Вы сказали «ключевое слово» – «если хотят»! Так почему дедушка захотел вернуться?
Г. Ш. К. Уехали из Телехан многие и мыкались по всему свету – кто где найдет пристанище. Был у дедушки брат, который тоже уехал. <брат уехал в Аргентину – Ю. Л.>. Но и в Америке и у брата что-то не ладилось…
<В Телеханах осталась только старшая сестра Абрама – Хая (Либе). [161] К ней в 1936 году приезжала Голда из Америки. Хая погибла в 1941 году во время фашистского геноцида телеханских евреев.
16.28. Голда и Хая (Либе) Коваль, Телеханы 1936? [162]
Это – единственная фотография Хаи, сохранившаяся в семейном архиве. Ю. Л.>
И когда услышали, что вот Сталин зовет евреев на Дальний Восток, в Америке стали собираться ехать строить колхоз. Чтобы не ехать с голыми руками, собирали деньги, на которые купили и трактора, и комбайны, и инструменты (кое-что из этих инструментов у нас до сих пор осталось дома) и многое ещё чего! Ехали ведь люди работать. Были среди них и строители, и люди других профессий. Хотели построить все собственными руками!
Ю. Л. А почему в коммуне остался Ваш папа Шая, а Жорж и Гейби уехали в Москву?
Г. Ш. К. На семейном совете решили, что «молодым ребятам» нужно учиться. Там не было школы (только четырехлетка), поэтому дядя Гейби уехал в Биробиджан заканчивать школу, которую он не окончил в Америке, а дядя Жорж уехал в Москву. Ну, а Шая, как самый старший, должен был остаться работать. Да и сам Шая очень любил «практическую работу», был «рукодельным», любил машины и механизмы – лежала у него к этому душа. И пошел он работать в тракторную бригаду – поднимать целину.
Ю. Л. А ведь это очень тяжелая работа…
Г. Ш. К. Конечно! Это же целина – комарьё, болота, хляби… Земли глинистые, плуг вязнет, а тут ещё и корчевка нужна… Это же не ровное поле, которое пропахал и вот тебе все растет!
Ю. Л. А дом им дали?
Г. Ш. К. Сначала были бараки, а потом начали строить колхозные дома. Не собственные, а колхозные… И некоторые из переселенцев не выдержали такой жизни – страшно стало! – и уехали обратно… А остались упрямые, которые решили довести дело до конца. И среди них и наши остались. Ферму построили, в Николаевке организовали МТС, где зимой ремонтировали трактора. А зимы снежные, холодные, морозные… И дома стали строить – семьям кормиться надо, нужно хозяйство заводить. Выделили огороды – а там земля глинистая,
