Ознакомительная версия.
Часто руки Цыси украшали два браслета: один — из жемчуга, другой — из нефрита. На пальцах было несколько нефритовых колец. Браслеты и кольца имели изображение бабочек. Для предохранения длинных ногтей от обламывания на среднем пальце и мизинце обеих рук императрица носила драгоценные наконечники-футляры длиной до 8 сантиметров.
Увлекаясь искусственными украшениями, Цыси, тем не менее, питала особую слабость к цветам, созданным самой природой, особенно к белому жасмину. Ее личные апартаменты, тронные залы, театральная ложа были щедро украшены всевозможными цветами. Китайцы не ставили срезанные цветы в воду, а держали их сухими в вазах и горшочках: считалось, что в таком виде они излучали больше аромата.
Любопытно, что уже на смертном одре Цыси прошептала тем, кто собрался у ее одра: «Трон дракона никогда больше не должен попадать под власть и влияние женщины».
Императрица любила красивую одежду и изысканные украшения
В Китае представление о женской красоте всегда было довольно своеобразным. Это касается и представлений о совершенстве тела, и предпочтений в одежде.
Затворничество китайских женщин привело к тому, что любое выставление напоказ форм женского тела воспринималось как крайняя непристойность, независимо от того, происходило это в сфере искусства или в повседневной жизни. Китаец также считал, что выставлять женщину на всеобщее обозрение — это предел неприличия и убедительное свидетельство отсутствия цивилизованности. Поэтому когда он видел скульптуру женщины на высоком постаменте в нью-йоркской гавани на виду у каждого, кто приезжает в Америку, он считал, что нет ничего более поразительного, чем сей факт. Таким образом, в то время как на Западе тело женщины рассматривалось как источник вдохновения, как высшая форма совершенства и гармонии с природой, как понятие свободы в нашем примере с Нью-Йорком, то китаец считал, согласно канонам китайского искусства, что красота тела женщины определяется его гармонией с природой.
Относительно женской одежды китаец считал, что она создается не только для того, что бы подчеркнуть фигуру, но и для того, чтобы подражать природе. При создании женского образа в Поднебесной эталоном служили изящные линии плакучей ивы, вот почему плечи китайской женщины всегда опущены. Очертания ее глаз напоминают абрикосы, у нее брови изогнуты полумесяцем, взгляд напоминает о спокойных осенних водах. Зубки китайской девушки подобны зернышкам граната, у нее изящная тонкая талия, стройные ножки; тонкие пальчики похожи на весенние побеги бамбука.
Очертания ее глаз напоминают абрикосы, у нее брови изогнуты полумесяцем, взгляд напоминает о спокойных осенних водах… Художник Там Джен
Вот как выглядела красавица в одноименном стихотворении поэта Цао Чжи (192–232 гг.) — младшего брата императора Вэнь-ди.
Красавица,
Мила и хороша,
Стоит под тутом,
Листья обрывая.
Трепещут ветви мягкие,
Шурша,
Кружатся листья,
Тихо опадая.
Ткань соскользнула,
Руку обнажая,
Браслетом тонким
Схвачена рука.
В прическе шпилька —
Птица золотая,
А пояс —
Изумрудная река.
Сверкают и играют
Жемчуга,
Мунань[1] голубоватый
Чист и нежен.
Шелка ее одежд
Как облака,
С полою легкой
Ветер так небрежен.
Вздохнет —
О, запах орхидеи свежий!
Пионы. Художник Шэн Лян Янь
Взгляд подарит —
О, солнечный восход!
И остановит экипаж
Проезжий,
О голоде
Забудет пешеход.
Скажите,
Где красавица живет?
На улице широкой,
В доме крайнем,
Где так крепки
Запоры у ворот.
Ее лицо
Как солнце утром ранним,
Оно и восхищает
И манит.
И вновь и вновь
С упорством и стараньем
Несут ей свахи
Ткани и нефрит.
Но кто умом и честью
Знаменит?
Достойных встретить
Трудно, к сожаленью.
И зря молва стоустая
Шумит —
Поймет ли кто
Большой души стесненье?
Она одна.
Пришла пора цветенья.
Глубокий вздох
В тиши ночной звучит.
(Перевод А. Черкасского)
Женщины в то время носили, как и мужчины, широкие в поясе штаны или длинные халаты, скрывающие фигуру. Тело женщины, в особенности собственно женские его формы, которыми восхищались в Древнем Риме и Греции, полагалось всячески укрывать от постороннего взора.
Обычай в Поднебесной предписывал, чтобы женская фигура «блистала гармонией прямых линий». Для этого девочке уже с десятилетнего возраста грудь стягивали холщовым бинтом, специальным лифом или особым жилетом. Развитие грудных желез приостанавливалось. А помимо этого, резко ограничивались подвижность грудной клетки и питание организма кислородом. Что, разумеется, пагубно сказывалось на здоровье. Результаты такого подхода к развитию детей до сих пор еще заметны и в современном Китае.
Если говорить о понятии «красавица» в средневековом Китае, то следует обратиться к рисункам и картинам художников того времени.
Например, на картинах известного танского художника Чжоу Фана (780–810 гг.) мы видим, что в облике знатных женщин, наряженных по моде того времени, дородных, полнолицых и неторопливых в своих плавных движениях, художник воплотил характерный для своего времени идеал красоты. Он любовно выписывает не только детали одежды и сложные прически, но и обстановку интерьера, что придает картинам большую конкретность и в то же время подробнее знакомит нас с обстановкой, в которой жили женщины Поднебесной. Все это можно наблюдать в свитках «Игра в шашки» и «Ян Гуйфэй после купания», дошедших до нас в поздней копии. Прославленная наложница танского императора, о которой подробнее мы будем говорить ниже, изображена в одном из павильонов дворца. Она только что вышла из бассейна и идет в сопровождении слуг отдыхать. Детально выписаны не только ее прозрачное покрывало и просвечивающее сквозь него изнеженное тело, но и дворцовые покои.
Интересно выглядят женщины в картине Гу Хунчжуна «Ночная пирушка у Хань Сицзая» (Х век). Они изображены со специальными прическами на головах, в длинных ниспадающих одеяних, закрывающих все тело.
Ознакомительная версия.
