С кем стоит воевать, так это с люберами. Это еще Коля Рок-н-ролл занес. Он говорил, что назревает опасность люберов, и главная опасность — их единение, очень в жилу говорил, я с ним согласен. Это сейчас самая яркая и жестокая опасность. Ни разу еще не было такой опасности по отношению к нам, живым людям, которые сейчас в Союзе живут. Да, черная сотня. Причем, эта волна «патриотизма» растет с каждым днем, растет прямо на глазах, все круче и круче во всех городах. Это напоминает Германию 33-го года один в один, буквально по всем проявлениям. Я боюсь, как бы той части интеллигенции, которая тут же скипнула, когда у них там путч начался в 1937-м.
Взять, например, ТЕЛЕВИЗОР. Почему в 1986 пел хорошие песни («Твой папа — фашист»), а потом — такое дерьмо. Я считаю, что ТЕЛЕВИЗОР постепенно продается. Если он хочет сказать «Долой Совдеп!» почему он это не делает? Больше петь нечего будет? Нет, всегда есть про что петь. Человек поет, потому что ему плохо. Хотя в общем-то он с кайфом поет, и в то же время такое чувство, что он сам с собой неискренен. Боится самому себе в лицо посмотреть или боится последовательно в самом себе разобраться. У меня такое чувство. Но в общем и целом, я к нему хорошо отношусь. То, что он делает, по сравнению с остальными питерскими — это кайф. Хотя бы по сравнению с этими же самыми ОБЪЕКТАМИ НАСМЕШЕК, АКВАРИУМОМ, Кинчевым тем более…
БГ я знаю не очень хорошо и как о человеке говорить о нем не буду. А в общем и целом я Борю уважаю. Человек работает для самого себя, то есть настолько человек погружен полностью в самого себя и работает себе в кайф, насколько я понимаю[24].
Да он, похоже, людей не любит. У него отношение к публике гадкое такое. И то, что он играет в зале, для него в тягость, то ему лучше дома сидеть и песенки сочинять, это гораздо ему больше по кайфу. То, что он выходит на сцену, песни поет — это потому, что ему башли платят, или потому, что надо, или еще почему. Только не потому, что ему хочется этим людям спеть. То, что он делает, это вообще, по-моему, не рок, это какие-то другие дела, внутренние дела. Если глубоко копать, то это ближе к КСП. Там у него агрессии нет. Ну, есть там «Электрический пес» или «Прекрасный дилетант» и то какие-то случайные. А что мне глубоко не нравится — то, что он с Запада все дерет. Если глубоко копать, то у него своего ничего нет.
Я считаю, что вся рок-культура в мире одна. У меня такое убеждение, что я нахожусь в том же положении, как, допустим, Роттен. У меня нет разделения: здесь или там. Если глубже копнуть, то я считаю наравне с каким-нибудь CLASH. То есть, если бы я попал туда, я точно также к ним зашел, поговорил. Мы варимся в одном котле, поэтому у меня нет разделения на нас и на них. А Гребенщиков постоянно ощущает, что он здесь, а они там. Почему наша страна в отношении рока отстает? Потому что рок-культура постоянно ощущает, что она здесь, а они там. Я не чувствую, что живу здесь. Все едино, как некий рок-котел. Я слушаю Игги Попа и общаюсь с ним. Мы с ним вместе, два брата — он поет для меня, я пою для него. Я считаю, что музыка делается для музыкантов, художники рисуют для художников, поэты — для поэтов… Только музыканты, панки, могут оценить твои песни, я имею в виду даже не столько музыкантов, а людей, которые…
Поэтому для меня панк, который был на Западе — не то, что на Западе или у нас, просто есть панк и есть не панк. Допустим, панк, который играют, скажем, в Польше, это панк, который круче, чем, допустим, EXPLOITED или какие-нибудь ДРАКОНЫ из Китая еще круче, чем наш панк, допустим, вместе взятый. Просто мы одна культура, одно целое, один котел. А если, допустим, Гребенщиков подсознательно, я чувствую, разделяет на советскую и западную. Поэтому поляки, БРИГАДА КРИ[25], их и в Англии слушают, там пластинки выходят, все это по кайфу. Вот и ДК скоро выйдет, я надеюсь.
Настоящий рок — это панк. Корни национальные у него есть. Только эти корни у каждого свои. Что Африка, что Россия, вот эти шаманские дела по деревням, что какие-нибудь индейцы американские, что какой-нибудь оркестр миланский, какой-нибудь австралийский — это все один хер. Я вот слушал африканские дела, истинно традиционные народные, я слушал, что ансамбль Покровского поет. Вот то, что Покровский делает, это панк-рок, это рок в чистом виде, с таким драйвом, который не снился ни LED ZEPPELIN, ни YES. Когда я «Музыкальный ринг» с Покровским смотрел, я весь концерт орал, я плясал, я на стене «анархия» нарисовал. Потому что то, что они делают, это именно рок в чистом виде. И вот эти народные дела, что Африка, что Америка… Чукотскую народную музыку послушал. То, что они делают, и Игги Попу не снилось. Все-все, что люди делают — это культура человеческая, которая корнями едина. А вообще, кстати, русская культура, народная, то, что у нас по всяким деревням — это шаманские дела. А то там всякие «Во поле береза стояла» — это не культура. Это все насажено Петром, это европейский городской романс. Это не имеет отношения к России, к культуре, к народным делам. И балалайки — это не русский инструмент, они были привезены из Италии, и гармоника тоже.
Жариков из ДК, кстати, правильно говорил, что все эти дела народные, которые уходят корнями глубоко, у них вообще все обряды одинаковые, и все дела относительно веры: солнце, луна, и вообще отношение к жизни у всех едино, у всех народов.
Христианство было как насаждение аппарата. Только то, чему Христос учил — это не христианство. То, чему Христос учил, так никогда не пришло никуда. Христианство все построено на посланиях Павла и на Ветхом завете. А Ветхий завет — это вообще иудаизм, фашистские дела. Православие основано на нелюбви к жизни. Я в Киеве ходил в Киевскую лавру, а гам у них пещеры есть, где в гробах лежат святые всякие XII века. Так это культ смерти, а не жизни. Я вышел на улицу и сразу Боба Марли вспомнил. Вот это религия, я понимаю. Вот это чуваки верили и лабали. Да у любого Джонни Роттена веры больше, чем у схимников, которые под землей себя хоронили.
У панка нет свей эстетики. Как появилась эстетика — сразу попс. Вот как только появилось понятие, что это эстетика… Как только появилась программа… Идеального панка не может быть. Хотя я слушал ЧАЙФ, и в моем понимании это тоже панк. Они лабают панк, просто у них свой панк. Вот ALARM — такая группа, третья волна панка, так они вообще играют на губных гармошках, это тоже панк. Как только возникает какая-нибудь четкая эстетика, какая-то четкая система каких-то правил и взглядов, это — попс».
Одно из первых своих интервью Егор Летов дал нелегальному журналу «Урлайт», который издавался в 80-х годах (с 80-го «Зеркало», с 82-го «Ухо», с марта 85-го «Урлайт»). В этом интервью главной темой разговора стал вопрос о музыке вообще: пост-панке, панке, роке.
