За время после второй мировой войны мы проиграли: 45-летнюю глобальную «холодную войну» с Соединенными Штатами Америки; 9-летнюю региональную «необъявленную войну» в Афганистане; военным поражением завершилось 2-летнее «наведение конституционного порядка» в Чечне. Данное утверждение требует уточнения по двум позициям: 1) действительно ли «проиграли»; 2) какие войны, операции и сражения проиграны.
Первое: действительно ли «проиграли»? Цель войны — не разгром вооруженных сил противника или овладение его территорией, а послевоенный мир. Победа — есть достижение целей войны. Поэтому отличительным признаком победы является согласие противника на мир или принуждение его к миру на определенных условиях. Исходя из этого, очевиден ответ на вопрос, кто победил в глобальной «холодной» войне, в Афганистане или в Чечне.
Вооруженные Силы во всех случаях остается инструментом государственной политики. Этот инструмент должен всегда быть исправен, и уметь выполнять порученную ему работу. Признание в поражении в «холодной войне», в Афганистане и Чечне сейчас не выгодно и не нужно никому, кроме самой армии. Поэтому, прежде всего, российской армии, нужен анализ, чтобы понять военные причины поражений.
Второе. Какие войны, операции и сражения проиграны. С точки зрения существующей теории военного искусства, никакие. Ни одна советская дивизия Западной группы войск бывшим вероятным противником не разгромлена. Ни один советский батальон, не говоря о полке, не был разбит в Афганистане. В Чечне, вообще, якобы во всем виноваты МВД и ФСБ, а армия свою задачу выполнила. Однако десятки элитных дивизий Западной группы войск правомерно отнести к безвозвратным потерям. Мы ушли из Афганистана, так и не увидев победы. Военным поражением завершилась чеченская кампания.
«Холодную» войну мы определили через понятие физики, «необъявленную» войну в Афганистане — через понятие дипломатии, «наведение конституционного порядка в Чечне» — через понятие права. Так какие же войны, операции и сражения мы проиграли, исходя из понятий военного искусства?
Нынешнее понимание войны и вооруженной борьбы, а также существующая система операций Вооруженных Сил не дает ответа на эти вопросы. Отсюда следует: поражения эти связаны, помимо прочего, с отсутствием в теории и практике нашего военного искусства соответствующих форм и способов вооруженной борьбы, а также других видов борьбы с применением вооруженными силами небоевых средств.
Российское военное искусство до настоящего времени не признает других основных видов боевых действий, кроме наступления и обороны, даже в условиях, когда борьба с диверсионными (иррегулярными вооруженными) формированиями приобретает оперативный или перативно-стратегический масштаб и является основным содержанием боевых действий объединений, соединений и частей Вооруженных Сил.
Мы до сих пор не вполне понимаем характер и содержание борьбы, которую вели и ведут с нами наши геополитические соперники.
Можно и далее продолжать считать, что мы не проиграли ни одного сражения, ни одной операции в этих войнах. Ведь ни психологических операций, являвшихся одной из форм ведения холодной войны, ни специальных операций (действий), являвшихся по взглядам наших бывших противников, по сути, основной формой боевых действий в Афганистане, в нашем военном искусстве не было, и нет, а, следовательно, и проигрывать было нечего. Противники считали иначе.
Пришло время признать свое упущение в этой области военного дела. Но открыть смысл и значение специальных операций как формы вооруженной и других видов борьбы нельзя без осмысления характера и содержания войн и вооруженных конфликтов.
Военные действия до сих пор определяются у нас как действия вооруженных сил по разгрому противника на суше, в воздухе и на море, а предназначение Вооруженных Сил — оборона Российской Федерации с применением средств вооруженной борьбы. Соответственно, предназначение сухопутных войск — отражение вторжения агрессора и удержание занимаемых территорий, разгром группировок войск противника и овладение его территорией. А предназначение воздушно-десантных войск — ведение тех же боевых действий, но в тылу противника. И во всех случаях уничтожение живой силы и техники противника в открытом вооруженном столкновении с противником — в бою, сражении или операции, представляется единственным средством достижения победы.
Такой подход к выбору целей, средств и методов достижения военно-политических целей в современных условиях является анахронизмом. Бой перестал быть единственным средством достижения победы. Понимание, а значит и решение названных проблем, возможно в рамках теории, которую еще предстоит разработать — теории специальной операции.
Цели специальных операций, их задачи, способы выполнения, виды специальных действий — должны быть известны широкой российской общественности.
Вооруженная борьба всегда и безоговорочно считается основным, решающим содержанием войны, ее основной формой. Примат вооруженной борьбы отрицает возможность достижения решительных военно-политических целей в войне посредством применения других форм противоборства. Он вызывает неоправданно жесткую необходимость применения средств вооруженного насилия для достижения целей войны.
Стоять насмерть в обороне или, преодолевая огонь противника, овладеть рубежом в наступлении требовали другого умения, другой логической организации противоборства. Учитывая могущество современного вооружения, подобные методы вооруженной борьбы, а по сути — методы массового кровопролития — для развитых стран сегодня недопустимы. Требуются другие методы и способы достижения военно-политических целей.
В теории военного искусства происходит смена парадигм военно-научного мышления, связанная с серьезными изменениями в системе приоритетов и ценностей человеческого общежития, гуманизацией вооруженной борьбы. Меняются структура, логическая организация, методы и средства военно-политического противоборства, обнаруживается иное понимание понятия войны.
Суть войны не изменилась. Война, по-прежнему, как и во времена К. Клаузевица, есть «акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить вашу волю». Изменения произошли в содержании войны и способах достижения цели. В настоящее время из всей совокупности существенных признаков войны именно переход к применению средств вооруженного насилия рассматривается у нас как отличительный единичный признак понятия «война». В результате за пределами отличительных признаков войны остались другие области, или формы насилия — информационное, культурологическое, экономическое, финансовое, идеологическое и другие, используемые для достижения решительных военно-политических и иных целей без применения прямого вооруженного насилия.
