Адель Алексеева - Солнце в день морозный (Кустодиев)

— Боря, ты же знаешь отчего. Что ты говоришь?

— Я просто говорю, что он умер оттого, что устал. Устал страдать, бороться, любить, жалеть…

В тот роковой день часов в шесть в комнату зашла Ирина. Васильковое платье делало яркими ее синие глаза, ее румянец. Она поцеловала отца, присела.

— Ну как, папочка?.. Тебе не лучше?

— Конечно, лучше. Ты видишь, улыбаюсь, глядя на тебя. Тебе ведь сегодня в театр?

— Да. Играет Алиса Коонен. Но, может быть, мне не ходить? — Она держала его красивые влажные пальцы в своих руках.

— Что ты, Иринушка, надо, непременно надо пойти. Такую актрису нельзя пропустить. Иди. Быть в театре — такое счастье… — Он закрыл глаза.

…Кустодиев задремал и тут же проснулся. Посмотрел вокруг. Слабость охватила его. Почему-то все стало плоским и одноцветным. Он словно не видел красок, объемов. Сердце еле билось, и чувства — верные, неутомимые погонщики желаний — встали, как загнанные кони.

Через все болезни, через все операции, через неподвижность десяти лет он нес одно упрямое желание — работать, писать, творить — картины, рисунки, скульптуры, декорации! Он знал: работать — это значит жить. И вдруг впервые это желание исчезло. Что-то цепенящее и равнодушное затопило его. Так, наверное, замерзают зимой ручей, дерево, птица.

Он смотрел на свои руки как на чужие. Вечная труженица, маленькая работяга, правая рука уже несколько дней не хотела брать карандаш… Какое предательство!

Неужели это конец? Его не будет и не будет ничего? Останутся лишь комбинации наложенных на холст красок и будут жить отдельной от него жизнью… Комбинации красок? Или это дух, переселившийся в картины? Его картины будут кого-то радовать и волновать… Другие узнают благодаря его картинам о том, что ушло или умерло. Но ведь на свете ничто не умирает бесследно, значит…

Он закрыл глаза. И воображение нарисовало картину: дивное сине-зеленое небо, сверкающие в инее березы. Где это? По дороге в Кинешму? На Волге? Невыразимо высокие березы, как фонтаны из снега. Мелькнула мысль: муки тела, скованного годами болезни, ничто в сравнении с вечной красотой мира. Мороз и холод — свет и солнце! А жизнь — как солнце в день морозный.