– Везде уже смотрели. В полку нету. Ноябрь месяц, товарищ майор.
Весь израсходовали.
– Вот это влипли, – загрустил начштаба батальона. – Егоркин три шкуры спустит.
– А у него тоже нету, – уточнил Роман, наполняя еще две кружки.
– Неужели такая проблема, ватман? – удивился я вслух.
– А ты можешь ватман достать? – поймав мысль, резко повернулся ко мне Костин.
– А чего его доставать-то? У отца на заводе есть конструкторский отдел, не на газетах же они проектируют. Надо только зайти и взять…
– Отец где работает?
– На заводе. Главный инженер. Даст команду и…
– Можешь попросить отца, чтобы прислал? Я тебя в город отпущу позвонить.
– Товарищ майор, – ухватился я за возможность. – Надо самому. Кто же посылать станет? Да и посылка идти сюда будет долго…
– Ладно, подумаем.
– Чего думать? Чего тут думать, Костин? – заговорил комбат. -
Тащи его к начштаба.
– Что, прямо сейчас? Утром, утром, он все равно домой ушел.
– Ну, как знаешь. Приказ был дан тебе, – попытался отмежеваться
Коновалов.
– Пошли, по дороге все обсудим.
И они вышли из канцелярии, так и не выпив кофе.
– Ты думаешь, что у тебя получится попасть домой? – заговорщицки посмотрел на меня Роман. – Надуют ведь.
– Шанс-то есть.
– Да шанс есть всегда, но тут армия, и играют только в одни ворота. Пошли телевизор смотреть. Виталь, бросай это дело, все равно ночью сидеть.
– И то верно, – согласился Сенеда, поднимаясь из-за стола. -
Программа "Время" – святое дело.
Утром я помогал старшине роты. Старший прапорщик Ткачук был грамотным, не очень строгим и знающим свое дело старшиной. Он точно требовал от всех сдавать и получать вещи, пододеяльники и наволочки, выдавал сапоги и пилотки и гонял роту, когда требовалось, так, что со стен штукатурка сыпалась. Его голос всегда отдавал теплотой, но мало кто обращал на это внимание.
– Санек, сходи к начальнику вещевого склада, да возьми с собой двух-трех воинов, пусть белье отнесут.
Солдаты тащили за мной тяжелые пакеты, связанные из простыней с грязным бельем, которое сдавалось после бани.
– Какая рота? – спросил меня солдат, который работал на складе.
– Третья.
– Распишись. Сколько тут.
– Считай.
Правила игры, о которых меня предупредил старшина, надо было выдерживать.
– Пусть твои пересчитают, все равно им делать нечего.
Пока солдаты проверяли дважды подсчитанные в казарме вещи, мы разговаривали. Солдат на вещевом складе было двое. Один из них, широколицый казах, был старшим.
– Болат, ты сколько уже отслужил? – спросил я казаха, который значился год как отслужившим, но выглядел уж очень уверенно.
– Ну, это как посмотреть, – уклончиво ответил он.
– От начала службы смотри, проще будет.
– Какой службы? – подмигнул он мне.
– Болат, ты прямо сказать можешь? Из нас двоих еврей – я.
Среднеазиаты спокойно относились к еврейской национальности. В отличие от других мест, в Азии к евреям относились если не с уважением, то без отрицательных эмоций кухонного антисемитизма, считая таким же национальным меньшинством относительно старших славянских братьев.
– Пошли, – глянул он на перебирающих грязное белье солдат, – чайку попьем.
Чай Болату присылали из дома. Настоящий, крепко заваренный чай из
Средней Азии, к которому у него всегда были сушки или пряники из солдатской чайной, именуемой в солдатской среде "Чепок".
– Я второй раз служу, – озадачил он меня, разливая чай по пиалам.
– Второй? Да такого не бывает.
– Бывает.
– Бардак с документами?
– Нет. Я вернулся домой после службы, а у нас семья большая – пять братьев и две сестры. Старший брат только женился, жена беременная. Куда он пойдет от семьи, которую кормить надо? Вот я и пошел за брата еще раз служить. А мне что? Я одинокий. Вот вернусь, женюсь.
– И надо было это тебе… Я бы не пошел второй раз…
– Это потому, что ты только полгода отслужил. А когда два заканчиваются, то уже знаешь как себя поставить, что делать, как себя вести. И служить не страшно.
– Наверное, ты прав.
– Знаю, что прав, – прищурился Болат. – Не просто же так я на вещсклад попал. – И крикнул в глубь склада:
– Орлы, долго вы там? Поторапливайтесь.
"Орлы" уже закончили и валялись поверх белья. "Солдат спит – служба идет" – вечный закон солдатской службы выполнялся при первой возможности.
Болат отсчитал мне чистые пододеяльники, простыни и прочее. Я расписался в журнале и, хлопнув по рукам, мы расстались.
– Принес? – встретил меня старшина.
– Угу.
– Все в норме? – прищурился прапорщик.
– А как же, – улыбнулся я.
– Тогда у меня к тебе будет задание.- И прапорщик отвел меня в каптерку, выгнав из нее всех остальных.
– Смотри сюда, Ханин. – С этими словами он достал исписанные половинки листов. – В армии существует закон о выплате штрафа за потерянные или испорченные вещи. Сам видишь – кругом бардак, солдаты теряют постоянно, а виноват кто? Старшина. А у меня нет денег расплачиваться за недостачу. Значит, чтобы этого не было, мы собираем объяснительные с тех солдат, которые теряют обмундирование и, не дай бог, вооружение.
– И что с этим делать?
– Я их подаю в приказ, и с них удержат, как положено. За расхлябанность. Твоя задача – собрать с раздолбаев, которые за своими трусами и портянками уследить не могут, такие объяснительные.
Чтобы писали по образцу, а ты мне будешь отчитываться. Усек?
– Усек.
– Ну и славненько. А пока гуляй. Вечером в наряд по роте заступаешь.
До наряда дело не дошло. После обеда в роту буквально влетел Костин.
– Ты тут? Молодец. Пошли. Быстро.
Мы вышли из казармы и быстрым шагом пошли по направлению к штабу полка. Майору все отдавали честь. Я с запозданием поднимал руку к пилотке, семеня за начштабом, отчего чувствовал себя почти командиром роты. Костин, думая о чем-то своем, почти бежал в штаб так, что я еле поспевал за ним.
– Давай, давай, не отставай, – подгонял он меня, не поворачивая головы.
Мы вошли в здание штаба полка, поднялись на второй этаж, и
Костин, предварительно стукнув в уже известную мне дверь, поинтересовался:
– Разрешите войти, товарищ майор?
– Входи.
Мы вошли в кабинет майора Егоркина. Перед майором стояла большая банка с карандашами, которые он правил острым выкидным ножом.
– Значит можешь ватман достать? – перешел с места в карьер начштаба.
– Могу, – подтвердил я.
– А сколько можешь? – дал наводящий вопрос майор.
– А сколько нужно? – по-одесски ответил я вопросом на вопрос.
– Чем больше – тем лучше, – не отступал начштаба.
