Интересно, что одни из самых консервативных голосов в Вашингтоне сейчас вдруг вплотную подошли к теме легализации наркотиков, но если это действительно произойдет, то, скорее всего, будут легализованы самые худшие из них, как ты, наверное, догадываешься. Это вполне предсказуемо. Ты знаешь, много лет назад у Тимоти был спор с Олдосом Хаксли, можно ли нести эзотерическое знание в массы, пользуясь для этого всеми медиасредствами. Олдос стоял на консервативной позиции и считал, что нельзя. Тимоти не только считал, что можно и нужно, но и активно этим занимался. И это стало поворотным пунктом его карьеры. Это серьезный вопрос, и я до сих пор не знаю на него ответа. Вопрос в том, готовы ли люди взглянуть на себя честно или нет, и, возможно, на самом деле не готовы. Возможно, действия Тима по внедрению эзотерического знания в общество были преждевременны. Я думаю, что нам еще рано судить об этом.
Другой вопрос, который преследует меня — откуда вообще взялись шестидесятые? Ведь шестидесятые происходили одновременно по всему миру, в местах, весьма удаленных друг от друга. И, разумеется, все эти места не могли одновременно иметь доступа к психоделическим наркотикам, но везде, по всему миру наблюдался этот невероятный взрыв духовности и творческой энергии. Опять и опять становятся популярными какие-то идеи, родиной которых являются шестидесятые. Первая система виртуальной реальности — 1969-й, первая теория суперструн — 1969-й; все эти вещи, которые кажутся нам открытиями восьмидесятых, на самом деле относятся к концу шестидесятых. То же самое можно сказать и об искусстве. Для культуры это было чем-то вроде кембрийского взрыва.
Как можно понять все это? Что это, демографический эффект? Или это послевоенные дети достигли таким образом половой зрелости? Есть такая теория. Но мне она не кажется достаточно адекватной всем шестидесятым. Лично я не верю и в то, что виной всему были только психоделики и что причина всего в том, что психоделики имеют много измерений. Я не думаю, что измерение чего бы то ни было может быть фиксировано, не говоря уже о том, что есть люди, которые используют психоделики во зло, для контроля над сознанием, и есть люди, которые используют их для развлечения, способом не то что банальным, а просто тупым. Мне бы хотелось понять, что именно создает это культурное наполнение, что производит этот радостный эксперимент, это ощущение истины и отсутствие страха. Я не верю, что это просто химия, просто вещества, я уверен, это что-то еще, что пока не определено.
Р. Ф.: Да, но все-таки вещества тоже принимали участие во всем этом, вне зависимости от того, было ли это простым совпадением. Однажды появившись, они прочно утвердились на этой сцене.
Д. Л.: Другая анекдотичная вещь, это, что всякие тупицы типа Раша Лимбо, Айн Рэнд и прочих фанатиков в наши дни избираются в республиканский конгресс, а в шестидесятые употребляли ЛСД.
Я упоминал о тех людях, которые прислали мне ругательные письма после моей публикации, так вот, я уверен, что все они тоже в свое время употребляли ЛСД; и это отнюдь-не делает чести этому веществу. Я имею в виду, что нет никаких фиксированных значений, что все зависит от культуры, и люди могут иметь совершенно разный психоделический опыт и интерпретировать его совершенно по-разному. Я не хочу сказать, что эти люди представляют большинство кислотников или что-то в этом роде. Все, что я хочу сказать, это то, что ситуация совсем непростая. Нельзя сказать, что все люди, которые употребляли ЛСД, потом шли в мир и распространяли мир, красоту и любовь просто автоматически. Все не так просто.
Надеюсь, что книга, которую мы делаем сейчас, в первую очередь, хотя бы создаст сбалансированную картину отношений Тимоти Лири и психоделического движения, более реалистичную, чем та фальшивка, что в ходу сейчас. Я был в контрольной группе, когда принимал ЛСД Ричард Фейнман, великий физик — просто наблюдал, сам я никогда его не принимал. Я упоминаю сейчас об этом потому, что в доминирующей культуре сложилось мнение об ЛСД как о каком-то кошмаре, который губит людей, в то время как многие интеллигентные, творческие люди нашли его весьма интересным и полезным для себя. Очень многие из них относились к Тиму серьезно, невзирая на то, что общественное мнение рисовало его опасной и противоречивой фигурой. Я думаю, что сейчас, в отсутствие внешнего врага, наша культура обратилась против себя самой и определила часть себя как ложную, неправильную и уродливую. Таким образом создается искаженная картина реальности. Я очень надеюсь, что мы преодолеем это и все-таки придем к более реалистичной и сбалансированной картине нашего прошлого. Ну вот, я защищаю шестидесятые, и это забавно, потому что сам я родился только в 1960-м году. Я думаю, что в шестидесятых было много хорошего — невероятный взрыв творческих сил, радость жизни и вера, много искреннего. Это очень грустно, что мы обращаемся сами против себя. Это как автоиммунная реакция или что-то в этом роде, когда культура обращается против лучшей своей части.
АРХАИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ
Интервью, взятое у Теренса Маккены[54] Робертом Форте и Ниной Грабой
Р. Ф.: Привет, Теренс, рад видеть тебя здесь, в Эса-лене, этой знойной весной.
Т. М.: Вы собираетесь задать мне какие-то вопросы?
Р. Ф.: Ну, не так много, Теренс. Я надеюсь, что мы просто слегка наведем тебя на тему… Ты ведь слышал о нашем проекте. Давай поговорим о тех переменах, которым способствовал Тим в шестидесятые, имея в виду демократизацию наркотиков и перенос обсуждения их свойств из исследовательских лабораторий на общественную сцену. Это повлекло за собой некоторые немаловажные последствия, о которых я и хотел бы поговорить с тобой.
Т. М.: Я думаю, что, конечно, это было бы большой ошибкой, если бы ЛСД осталось только в руках психо-логов-бихевиористов и швейцарских фармакологических компаний. Мне трудно представить, что кто-нибудь будет оспаривать тот факт, что основной общественный тон того десятилетия формировался под влиянием ЛСД Я большой энтузиаст психоделиков всех видов и я думаю, что они катализируют творческие, социальные процессы и воображение. То, что случилось в шестидесятые, когда ЛСД оказалось доступно для огромного количества людей в течение короткого периода времени, не имеет аналогов в человеческой истории. Если бы Тим оказался более консервативным, более ориентированным на карьеру человеком, этого могло и не произойти. Плюс к тому еще, ЛСД является продуктом, который можно производить в миллионах доз. Это невозможно было бы сделать ни с одним из веществ, дозы которого измеряются миллиграммной шкалой. Например, для того чтобы произвести миллион доз пси-лоцибина, потребовались бы объединенные усилия нескольких фармацевтических компаний. Так что я думаю, Лири оказался нужным человеком в нужный момент истории. Я не понимаю людей, которые критикуют его роль. Я думаю, с течением времени он, как и многие в шестидесятые, сделал какие-то новые выводы и занял позицию, которая не охватывает полной картины событий. Я помню… Не знаю, где я был тогда, когда он сделал это заявление из Алжира, что ЛСД и динамит это одно и то же, я, однако, и тогда не разделял, и сейчас не разделяю этого мнения. Мы объясняем одни и те же вещи разными терминами.
