Этот приказ, как и форсированный марш из-под Рузы к Медыни, мне особенно стал ясен, когда я в штабе 33-й армии ознакомился с обстановкой в ее полосе. Ударная группа армии (три стрелковые дивизии) во главе с ее командующим генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым прорвалась в глубину обороны противника и уже выходила к Вязьме. Между группой и остальными войсками армии образовался большой разрыв. Это был длинный, до 70 км, и узкий, около 8 км, коридор, по обеим сторонам которого находились вражеские войска.
В штабе армии, в Износках, я получил приказ ввести дивизию в прорыв, чтобы в составе ударной группы наступать на Вязьму. Опять предстоял форсированный марш, осложненный на этот раз тем, что совершать его придется по узкому коридору прорыва, в готовности немедленно принять бой. Легкий артдивизион и отдельный минометный дивизион - вот и все средства, которыми мы располагали для огневой поддержки стрелковых полков.
Дивизия двинулась от Медыни к линии фронта и вошла в прорыв. По обеим его сторонам слышалась редкая ружейно-пулеметная стрельба, иногда подавали голос орудия. Они били из деревни Захарове, превращенной противником в сильный опорный пункт. Деревня стояла на высотах, над рокадной дорогой Гжатск - Юхнов, что позволяло фашистам контролировать огнем узкое основание прорыва. Для того чтобы обеспечить тыл дивизии, ее связь с основными силами 33-й армии, я оставил под деревней Захарово оперативную группу штаба во главе с подполковником Витевским, выделив в его распоряжение один стрелковый батальон. Я предупредил Витевского, что противник может в любой момент ударить в основание прорыва, поэтому задача оперативной группы - вести усиленную разведку, чутко реагировать на все изменения боевой обстановки. Скажу заранее, что эта предосторожность вскоре же помогла нам с честью выйти из очень трудного положения.
Дивизия лесными дорогами шла к Вязьме. Мы с Бронниковым решили проехать вперед и установить прямой контакт с группой генерала Ефремова. Ехали на лошадях, в санной упряжке. Дорога была занесена снегом, к тому же завалена брошенной вражеской техникой. Генерала Ефремова нашли в деревушке, расположенной километрах в 5-7 южнее Вязьмы. Он без предисловий, по карте, ввел меня в боевую обстановку. Завтра на рассвете три дивизии ударной группы атакуют противника в Вязьме.
- Ваша - тоже, - добавил он и указал на карте отведенную нам полосу.
Я доложил, что к утру дивизия не успеет занять исходное положение - она еще слишком далеко от Вязьмы. Единственное, чем можем мы помочь ударной группе, это сформировать батальон из наиболее подготовленных лыжников. Лыжники, пожалуй, успеют прибыть под Вязьму к началу атаки.
- Хорошо! - согласился командарм и отпустил нас.
Мы погнали коней обратным путем. Торопились вернуться в дивизию еще и потому, что здесь, под Вязьмой, в глубине пробитого ударной группой коридора, обстановка быстро менялась. Слышался дальний рокот танковых двигателей, била фашистская артиллерия, снаряды, задевая верхушки деревьев, рвались у нас над головой. На подступах к селу Замытское стало спокойнее, стучали только пулеметы. Километрах в двух-трех от села мы встретили свой авангард - 131-й полк.
- Усильте походное охранение, - приказал я Докучаеву, и мы поехали дальше.
Встретив колонну главных сил, сразу же, на марше, приступили к формированию лыжного батальона. Мы с Бронниковым обсуждали кандидатуру его командира, подбирали командиров рот и взводов, когда где-то впереди застучали выстрелы немецких танковых пушек, ударили и пушки 131-го полка, Значит, танки вышли к дороге. Если это разведка, Докучаев и сам с ней управится. А если крупные силы? Приказываю: артиллерия - вперед! Стрелковым батальонам занять боевой порядок.
Из тыла прискакала к нам группа кавалеристов. Среди них капитан Бурнашев и какой-то незнакомый командир. Бурнашев передал мне донесение Витевского, а его спутник представился:
- Офицер связи штаба сорок третьей армии капитан Карев!
Он вручил мне пакет, в котором нахожу приказ. На основании боевого распоряжения штаба фронта 9-я гвардейская дивизия передается из 33-й армии в соседнюю, 43-ю. Приказ ее командующего генерал-лейтенанта К. Д. Голубева ставит перед нами новую боевую задачу. Дивизия должна немедленно повернуть обратно, выйти из прорыва к деревне Захарове и "уничтожить противника, прорвавшегося на правом фланге 43-й армии"{27}, то есть на ее стыке с 33-й армией.
Стало ясно, что фашистские войска перешли к решительным действиям с целью "подрубить" основание прорыва ударной группы 33-й армии и окружить ее. Донесение Витевского и короткий рассказ Бурнашева дополнили данные об обстановке. Наш стрелковый батальон, оставленный с оперативной группой под деревней Захарове, ведет тяжелый бой с танками и пехотой противника. Горловина прорыва сузилась до 3 - 4 километров. "Очень трудно, но держимся", заканчивал свое донесение Витевский.
Положение сложное. Впереди, у села Замытское, противник атакует 131-й полк, и Докучаев только что сообщил, что часть его подразделений окружена. Сзади, у деревни Захарове, примерно такая же обстановка. Медлить нельзя ни минуты. Всякое промедление, всякая нерешительность чреваты тем, что наша дивизия будет окружена здесь, в лесном районе, вдали и от ударной группы 33-й армии, и от 43-й армии.
Что делать? С одной стороны, я имею приказ генерала Ефремова вести дивизию к Вязьме, с другой - приказ генерала Голубева немедленно повернуть обратно, в район Захарове. Подобная ситуация на войне не редкость, и наши воинские уставы это учитывают. Устав требует выполнять тот приказ, который получен последним. Тем более если он санкционирован высшей инстанцией - в данном случае штабом Западного фронта.
День 2 февраля клонился к вечеру, начиналась пурга. Я послал связного офицера к Докучаеву с приказом выйти из боя и отходить вслед за главными силами дивизии. Связной должен был объяснить ему сложившуюся обстановку.
Форсированным маршем мы шли всю ночь. И чем ближе подходили к горловине коридора, тем сильнее гремела канонада. Я опасался, что группа Витевского (стрелковый батальон) не устоит под натиском вражеских танков и нам придется с боем пробиваться к главным силам 43-й армии.
Группа Витевского устояла. Атакованные фашистами с обеих сторон коридора и от деревни Захарове, и от деревни Москвино, - бойцы, командиры и политработники стояли насмерть, сражались по-гвардейски и продержались до подхода главных сил дивизии. Наш 40-й полк с марша вступил в бой и отбросил противника. Дивизия сосредоточилась в указанном ей районе и приступила к выполнению боевой задачи.
Последним вышел из прорыва 3-й батальон 131-го полка. Два других батальона оставались в окружении. Ночью из этих батальонов пробились к нам несколько бойцов и сержантов. Они рассказали подробности боя под Замытским. Он начался внезапно. Авангардный батальон старшего лейтенанта Юсупова только что миновал деревню Белый Камень, когда из-за поворота дороги показалась пехотная колонна. Это были гитлеровцы. Юсупов развернул своих бойцов в цепь - они первыми открыли огонь. У фашистов возникло замешательство, падали убитые и раненые. Однако из-за поворота выдвигались уже цепями новые подразделения гитлеровцев, они охватывали батальон и справа, и слева, а главное, в тылу батальона слышались дробь немецких автоматов и гулкие выстрелы танковых пушек.
