Фашиста, видно, забеспокоило близкое соседство — свист пуль зачастил пуще прежнего. Чтобы утолить жажду, Федор снова выполз из воронки и достал губами комки снега.
От снега стало легче дышать. И тут Федор заметил, что Катионов, неверно поняв его сигнал, ползет уже впереди него. Что делать? Фашист перенесет следующий вал — конец ему… Крикнул — не слышит. Федор в сердцах пустил над его головой короткую очередь. Парень и впрямь обернулся. Федор махнул рукой, приказывая вбрнуться назад. Но вышло наоборот: к его удивлению, вражеская артиллерия перенесла свой огонь на пятьдесят метров ближе к своей позиции, а наша начала бить по его второй траншее. Справа сквозь дым замелькали бойцы роты 259-го полка. Слева никого не видно. Значит, 269-й полк подходит к передовой врага. Надо вставать! Федор, вставая, открыл огонь и протяжным криком "Ура-а-а!" бросился вперед. Но не тут-то было: шквальный огонь заставил лечь. А напарник, к его радости, без напоминаний, сам прошел мимо него. Как только тот лег, Федор снова встал. И на этот раз, наступив на нечто, похожее на доску, рухнул лицом вниз. Неужели наступил на мину?! Тут же сзади грохнул взрыв, мгновенно все заволокло черной пеленой и в следующий миг больно посыпались на спину комья, камни. Когда прошла волна взрыва, открыл глаза и прямо под самым носом увидел слегка зарытую мину. По наитию руки сами потянулись разгребать землю с мины. Как только мина очистилась от земли, чеку передвинул до белой линии на головке взрывателя. Это была танковая мина Т-35. Тогда почему она зарыта? Федор так и не понял. Он взял мину и поставил ее боком. Вокруг лежали такие же мины, но уже, как положено, на поверхности.
Тут вдруг вспомнил о Николае: не подорвался ли? Но тот не сдвинулся даже. "Молодец, самообладания не теряет", — подумал Федор и пальцем подозвал его к себе.
— Знаешь танковую мину? Парень покачал головой.
— Вешки ставь, — снова крикнул Федор. — Будешь идти след в след за мной.
Как только минули минное поле, стали действовать по уговору. Федор на этот раз перебежку сделал дальше и бежал, как можно быстрее, пока не дошел до одной из воронок, изрытых взрывами минуту назад. Заметив, как подошел Николай, поискал глазами соседей: справа — в дыму боя отстреливались лишь трое-четверо. Дальше ничего не видать.
— Федор! — Николай толкнул в бок. — Смотри, второй эшелон идет.
Передние уже прошли минное поле. Впереди бежит лейтенант с пистолетом в руках. Лицо от напряжения красное. Часто оборачивается, размахивает пистолетом. Но противник тут как тут: быстро перевел артиллерийский огонь на полосу с минным полем. Николай с досады закрыл лицо руками. Земля содрогнулась пуще прежнего. "Что это? Неужели атака захлебнется?!" — Федора охватила неуемная ярость.
— Ы-ыык! — Федор, прикусив губы, дал длинную очередь в сторону траншеи противника и с криком "Огня! Огня!" пополз с проворностью ящерицы. Это пришло второе дыхание: колени и руки не трясутся, пот не льется. Он снова залег и его автомат бьет теперь, не переставая ни на минуту. С удовлетворением заметив, как прополз Катионов, пополз с новой силой. Так, упорно продвигаясь по талой воде и жиже, дошли до проволочного заграждения. К счастью, это тройное заграждение было прорвано взрывами в нескольких местах. Выбирай лишь, где ниже: здесь нельзя высовываться, иначе сделают из тебя решето. Федор повернул по стоку влево. Первое заграждение он приподнял и прошел под ним, подперев его камнями. Остатки другого заграждения преодолел по стоку, перекинув на них свою шинель. От заграждения отполз чуть подальше и осторожно осмотрелся: сквозь дым ничего не видно, но отсюда должно остаться метров тридцать. Так и не приподнимая голову, дал короткую очередь и потянул за рукав напарника:
— Подождем здесь.
Николай согласно кивнул и через платок глотнул воды. А Федор, прикоснувшись лбом к сырой земле, пытается поостыть. Но враг не дал отлеживаться. Взметая черно-красное пламя, все ближе подходил к ним огневой вал. Вокруг них густо взорвались минные снаряды, обливая их грязью и шипящими осколками. С отходом огневого вала Федор, стараясь избавиться от оглушения, помотал головой и усиленно глотнул слюну. Облегчения это не принесло и он жалостно посмотрел на Николая. Тот, видимо, не понял его состояния, пошевелил губами и изобразил нечто похожее на улыбку. Федор, еще раз мотнув головой, почему-то подмигнул другу и не совсем кстати вытащил из кармана сперва одну, затем вторую тряпку, потом пузырек с бензином, разложил все это перед собой и стал приводить в порядок затвор и патронник — одной вытирал, другой, обмачивая в бензине, чистил.
Все это он делал лежа. Лежа вставил уже чистый затвор. Удовлетворенный завершением важного дела, посмотрел на напарника: тот тоже чистил автомат, но подолом шинели и носовым платком. Тут и подоспели ползком лейтенант и его люди, примерно человек 20.
— С какого взвода?
— 2-й 5-й роты.
— Все верно. Где ваши остальные?
Катионов указал налево. Лейтенант, видимо, подумал, что мало и покачал головой.
— Теперь будете слушать мою команду! — Крикнул лейтенант в ухо Катионову, затем отполз к своим и, о чем-то распорядившись, направился на левый фланг. Увидев убитых и контуженных, он нервно поморщился и пустил две красные ракеты сразу. Затем бешенно соскочил с места и завертелся с пистолетом в руках, как бы танцуя на своих длинных ногах. Федор понял, что надо встать на последний рывок.
Кто-то падает, кто-то отстал. А у Федора одно желание — бежать быстрей и быстрей. Он устремился изо всех сил вперед. Сейчас ворвется в траншею и начнет бить, колоть, сметать все и вся. И ворвался, как бы на невидимых крыльях. Стреляя на ходу, проскочил между двумя языками пламени, бьющими струей. Струи заслонили все встречное пространство, но вдруг исчезли. Ясность мысли пришла к нему снова, когда почувствовал, что почему-то висит в воздухе. Что за ерунда? На самом деле висит: ноги не достают земли. Тут под собой увидел два широко раскрытых немигающих глаза. "Фашист!" вырвалось у него и мгновенно нажал на спусковой крючок. Уже падая, увидел, как вместо глаз появились круглые пятна с светло-красными пузырьками. Со дна окопа смог встать не сразу. Оказывается, фашист поддел его штыком за пояс- Освободившись, потянул было к себе винтовку, как кто-то наткнулся спиной на него. Отскочив, с силой ударил штыком в зеленоватую спину. Когда рухнула широкая спина, перед ним стоял Катионов — бледный, с круглыми глазами. Федор, отбросив винтовку, схватил свой автомат и с грозным криком "Давай!" нырнул в боковую траншею.
216-й полк, видимо, так и не смог занять первую траншею. Теперь фашисты наседают именно оттуда. Стали мелькать темно-голубые мундиры, засученные до локтей рукава, каски с рогами. Это наступали эсэсовцы. Сколько их ни били, казалось, они не редели. Швыряя гранаты и стреляя, подходили все ближе и ближе. Федор быстро поменял диск и с досадой посмотрел по сторонам — наших отстреливалось человек десять. А эсэсовцы прут и прут… Их фигуры становились все крупнее. В глазах уже маячили их раскрасневшие лица. А приказано без команды не стрелять. Все из-за патронов. У Федора на бруствере лишь один диск. Надо бы открыть огонь. Через минуту будет поздно.
