<…>
И вот что самое важное. Известно, что кое-кто из зарубежных идеологов научно-технической революции возлагает на нее слишком большие надежды. Стоит, мол, только обуздать дешевую термоядерную энергию, стоит передать все управление в «руки» неошибающимся компьютерам, стоит повсеместно внедрить «зеленую революцию» на полях — и это автоматически сделает жизнь человечества легкой и счастливой.
И вот перед людьми «подарки» пришельцев, являющие собой такую степень научно-технического прогресса, которая никому из земных ученых и не снилась. И дело здесь не только в отдельных чудесах; как говорит один из героев повести, всего важнее — сам факт Посещения, он имеет кардинальное мировоззренческое значение. И что же, сделало ли все это людей, хотя бы того же Рэдрика Шухарта, хоть капельку счастливее? Да нет, все осталось по-прежнему — те же волчьи отношения, злобная грызня за долю в добыче, торжество сильных и затирание слабых.
И тут, пожалуй, можно реабилитировать земную науку: не она оказалась не готовой к встрече с более высоким разумом, к решительному рывку в прогрессе; хармонтское общество оказалось не готовым.
<…>
Но даже в этом своем прозрении, в этом последнем порыве Шухарт остается сыном того общества, которое его сформировало. И погибший мальчик тоже. Их долго приучали к вере в различных идолов, и разве в своей молитве не напоминают они первобытных охотников, которые просят у каменного истукана удачной охоты для всего племени? Может быть, в личном плане для данного охотника это серьезная победа над эгоистическими стремлениями захватить все одному себе, но почему, собственно, люди должны выпрашивать себе счастье у добреньких дядей из космоса? Так, мне кажется, надо трактовать неожиданную и драматическую финальную сцену, но, может быть, читателям было бы легче разобраться в задуманном, если бы авторы каким-то образом высказали бы и свою оценку происходящего.
Мне думается, что в «Пикнике» Стругацкие после нескольких неудач снова достигли уровня лучших страниц своей прозы. Правда, мне, например, не кажутся такой уж находкой противные ожившие мертвецы, а главное — некоторые особенности речи героев.
В сущности, авторы «Пикника на обочине» находились в сложном положении переводчика, который должен донести до русского читателя особенности жаргонной речи каких-нибудь иностранных гангстеров, найти тот оптимальный вариант, при котором этот словарный состав будет и понятен русскому читателю и в то же время не потеряет своей национальной и социальной принадлежности.
Стругацкие, понятно, ничего не переводят, но образ они создают вполне определенный: страна, а которой живет Шухарт, условная, но и в этой условности тоже есть своя определенность. И вдруг герой «Пикника» начинает выражаться языком «наших» стиляг или «блатных», что, конечно, нарушает цельность этого сложного и поучительного характера.
Письмо Бориса брату, 18 марта 1973, Л. — М.
Дорогой Аркашенька!
1. Только что написал письмо в ЭКОН ФЕРЛАГ ГМБХ. Спрашиваю, за что нам перевели гонорар, и прошу газетные отклики на ОО. Отправлю заказным сегодня или завтра.
2. Насчет сертификатов. Снова и снова прошу тебя записывать и сообщать мне каждую цифру, которую тебе удается выяснить (точно). То есть теоретически можно получить четыре числа: сумма в марках, переведенная на Межкнигу; сумма в марках, положенная на наше имя (результат вычета из предыдущей 25 процентов); сумма в сертификатных рублях на наше имя во Внешпосылторге (предыдущая сумма, переведенная по курсу в рубли); сумма в сертификатных рублях, выдаваемая на руки (предыдущая сумма за вычетом 35 процентов). В идеале хорошо бы знать все четыре числа. Два последних ты можешь выяснить совершенно точно, получая наличные во Внешпосылторге. Что касается первого и второго, то одно из них (а, возможно, и оба?) ты можешь узнать в Межкниге или УОАПе. Пожалуйста, не ленись и каждый раз выясняй все это, без стеснения записывая искомое число в книжечку, дабы не возлагать излишних надежд на перегруженную заботами и склерозом память. Вот будешь получать деньги за барселонское издание (если) — сразу и займись.
3. В результате сложных подсчетов мне удалось добиться совпадения полученной от ФРГ суммы с ожидаемой. Просто я поначалу забыл, что марка уже ревальвировалась однажды и теперь стоит 25,6 коп вместо прежних 24,8. Между прочим, недавно ее снова ревальвировали, но мы успели получить по старому курсу, а то потеряли бы еще 3 процента. Вот так вот оплата труда титанов советской фантастики зависит от валютных бурь, сотрясающих так называемый «свободный мир».
4. Очень огорчительно, что ХэйкУ Моногатари отпал. Или, может быть, шансы еще есть?
5. Теперь насчет путевок. Ты знаешь, как я хочу работать. Я весь изнылся. Но! Хватит с меня унизительных объяснений в Литфонде-с! Позвонить мне туда не трудно, съездить — лишь немногим труднее, и может быть, даже заказ мой примут (хотя время весеннее, старички лезут на солнышко, и местов может не оказаться). Но! А ты потом скажешь, что у тебя срочные дела и пр. Давай лучше так. Ты точно уясняешь себе свое положение. Скажем, в течение 10–14 дней. Затем отписываешь мне, и я попытаюсь хоть разок в жизни получить путевки с налету, коротким решительным ударом, по телефону, как это делают все известные мне писатели. Получится — прекрасно! Не получится — закажу на конец апреля — начало мая. А? Ей-богу, надоело чувствовать себя виноватым перед этими чиновниками. Они ведь, падлы, каждый раз нам одолжение делают, мы ведь не члены правления и даже не члены бюро (я, по крайней мере).
6. Да. Будешь в Межкниге или УОАПе, попробуй выяснить, как будет дальше, после заключения конвенции. С кем будут заключать договора — с автором или с Межкнигой? Деньги будут по-прежнему в сертификатах или теперь уже в рублях (как с Венгрией)? И т. д. Насчет обратной силы попытайся выяснить. Вот у нас в Польше должна в этом году выйти минимум одна книжка и в ГДР тоже, договоров, натурально, нет, теперь что же — мы вообще ничего за них не можем получить? Логика такая: раньше не было конвенции, но издательства из любезности отваливали-таки куш, если туда приедешь, а теперь как? Выясни, выясни, язык, небось, не отсохнет, а за спрос деньги не берут.
7. А новостей у меня никаких нет. Все ждут сборника с М, который обещают вот-вот выпустить.
Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Леночке и Машке привет!
Письмо Бориса брату, 2 апреля 1973, Л. — М.
Дорогой Аркашенька!
Как мне сообщила мама, ты жалуешься, что от меня нет писем. Очень мило! Значит, ты не получил моего письма, отправленного тебе где-то в середине марта? Не помню уж, писал ли я тебе там что-нибудь важное, но одно там во всяком случае было: я просил тебя тщательно взвесить все свои возможности и уладить все дела, прежде чем я буду заказывать путевки в Комарово. С тех пор я жду ответа. Путевок, естественно, не заказываю. Сопоставив все возможности, пришел к выводу, что ты не пишешь потому, что новостей нет, а дела твои все еще не улажены и дать приказ: «Путевки!» ты пока не можешь. Очень мило! Работа почты улучшается из месяца в месяц — раньше письма только задерживались, теперь они вовсе не доходят.
