В момент встречи с сержантом-мором Луисом Вас де Толедо Пицой Силверио находился в крайне угнетенном состоянии духа и высказал собеседникам свое недовольство действиями королевы, вице-короля и вообще всех португальских властей в Бразилии. Выслушать жалобы Силверио пришлось также и сержанту-мору.
– Вот вы, сержант-мор, – говорил Силверио брату каноника, – вы недавно вернулись из столицы вице-королевства и, вероятно, слышали самые последние новости. Мне хотелось бы знать, насколько достоверны слухи о роспуске созданных военных подразделений. Если подобный слух подтвердится, о чем я молю бога, то в таком случае не посмотрю на свое тяжелое материальное положение и отдам в пользу церкви целых десять контос.
– Десять контос? – протянул удивленно сержант-мор. – Вы вероятно, очень состоятельный человек, господин полковник, если можете бросаться такими деньгами.
– Почему бросаться? – возразил Силверио. – А знаете, сколько мне стоит содержание этих распроклятых частей, которые находятся под моим командованием? Королева нечестпо поступила, обманула меня, сделав полковником. Для чего мне пышный мундир, если ради него приходится отдавать столько денег? Тут, как ни выкручивайся, все равно останешься в долгу, как в шелку. Самый хитрый и изворотливый человек не сможет выпутаться из подобного тяжелого положения, даже если он имеет такую прибыльную должность, как моя.
– А чем вы занимаетесь, полковник?
– Я-то отвечаю за сбор налогов с товаров, ввозимых в капитанию Минас из других капитаний, – с гордостью ответил Силверио. – Сами понимаете, пост довольно выгодный, если умело им пользоваться. Но этот несчастный полковничий мундир съедает все доходы.
– Мне кажется, вам нечего особенно беспокоиться о судьбе. Скоро все изменится к лучшему и больше не придется платить налогов в португальскую казну.
– На что вы намекаете, господин сержант-мор? – с любопытством спросил Силверио.
– Да так, – уклончиво произнес сержант-мор, – у меня есть основания для подобного заявления. Вы же сами признаете, что положение в капитаний Минас очень тяжелое. И как по-вашему, разве может население долго терпеть этот произвол со стороны португальских властей?
– Но я не могу поверить в существование людей, способных изменить существующие порядки. Все проявляют какую-то апатию, равнодушие и, кажется, абсолютно смирились, склонив головы. С каждым ударом, с каждым новым налогом жители становятся тише и покорнее.
– Если хотите знать, – запальчиво проговорил сержант-мор, – некоторые не смирились. В капитаний существует заговор.
– Заговор?! – удивленно воскликнул Силверио. – Какие же цели у этих таинственных заговорщиков? Если они смогут освободить полковника Силверио от налогов, то я не замедлю присоединиться к подобному движению.
Сержант-мор дружески похлопал Силверио по плечу.
– Полковник, я сразу понял ваше настроение и увидел перед собой единомышленника.
– Но вы все-таки расскажите подробнее, ведь не хочется бросаться очертя голову в омут. Даст мне участие в заговоре освобождение от налогов? – допытывался Силверио у сержанта-мора.
– Я все разъясню. Но потерпите. Сейчас время подумать о ночлеге. Уже темнеет. Если вы не против, мы остановимся в доме капитана Жозе де Резенде Косты. Между прочим, он тоже наш человек.
– С удовольствием! Я вижу, у вас везде есть единомышленники.
– Безусловно, – с гордостью проговорил сержант-мор. – В этом наша заслуга. Правда, особенно потрудился, привлекая сторонников, прапорщик Тирадентис.
– Кто такой Тирадентис? – полюбопытствовал Силверио.
– Тирадентис – фактический глава заговора. Умнейший человек!
– И вы предлагаете мне, полковнику, участвовать в движении, которым руководит прапорщик? – пренебрежительно заметил Силверио.
– Вы еще не знаете нашего Тирадентиса. К его мнению прислушиваются все – и полковник Алваренга Пейшото и даже сам подполковник Франсиско де Паула Фрейре де Андраде, который командует всеми нашими вооруженными силами.
Силверио даже подскочил от удивления.
– Как! И подполковник Франсиско де Паула на вашей стороне?
– Почему на вашей? – подозрительно переспросил сержант-мор. – «На нашей» уже нужно говорить. Разве вы не согласились примкнуть к движению?
– Да, да, – поспешно подтвердил Силверио, – я просто оговорился.
Собеседники добрались до фазенды капитана Жозе де Резенде Косты и договорились с хозяином о ночлеге. Капитан Коста, сам человек необразованный, мечтал отправить своего сына в Португалию учиться в университете Коимбра. В течение нескольких лет он собирал деньги сыну на дорогу и несколько месяцев назад договорился с викарием Карлосом Корреа, намеревавшимся совершить поездку в Лиссабон, что тот возьмет юношу с собой и поможет ему устроиться в Коимбре. Однако, как мы знаем, Карлос Корреа отказался от путешествия в связи с планами заговорщиков и предстоящим началом восстания. Сначала капитан очень огорчился, но потом, узнав причины, заставившие Карлоса Корреа отложить поездку, решил сам присоединиться к заговору, стремясь приблизить день, когда в Вила-Рике бразильцы сами создадут университет, в котором его отпрыск сможет получить образование.
Сержант-мор находился в отличнейшем настроении, радуясь удачному приобретению нового сторонника. Расположившись в гамаках, Силверио и сержант-мор еще долго беседовали, причем говорил больше сержант-мор, а полковник Силверио внимательно слушал.
На другое утро они продолжили вместе путешествие до местечка Сан-Жозе, где сержант-мор жил вместе со своим братом викарием Карлосом Корреа. Пригласив полковника зайти к ним в дом, сержант-мор представил его брату как нового члена заговора. Большого энтузиазма у Карлоса Корреа эта новость не вызвала, и, когда через несколько часов полковник Силверио отбыл по направлению к Вила-Рике, викарий пожурил брата за излишнюю болтливость.
– Как же ты мог, – выговаривал викарий, – рассказать непосвященному человеку о делах, являющихся секретом группы революционеров! Ты же совсем не знаешь, кто такой полковник Силверио, а я сразу признал в нем брата Жоана Дамасено, которого все в округе зовут Жоан-нудный. Ты, вероятно, заметил, у полковника Силверио к седлу привязан псалтерио. Он всегда таскает его с собой, и полковника иначе не называют, как Псалтерио дос Рейс. Это его вторая отличительная особенность. Первая же – жуликоватость. Вряд ли Силверио Псалтерио явится ценным приобретением для нашей революции. Ну, раз дело сделано, горевать поздно. Авось ничего плохого не случится. Однако на будущее хочу тебя предупредить: никогда не поступай опрометчиво. Бери пример со старшего брата. Я тоже позавчера сумел склонить на нашу сторону одного военного. Может быть, слышал о нем – Корреа Памплона. Он ночевал здесь, в доме, и мы долго беседовали о положении в капитании. Правда, детали заговора я не раскрыл, а только заметил, что в Вила-Рике много говорят о восстании, которое должно вспыхнуть в день объявления деррамы. Мне кажется, Корреа Памплона склонен разделить наши идеи. Тогда я прощупаю его поосновательнее. Он принял приглашение провести в моем приходе пасхальные дни.
