Турецкий флот в составе 3 линейных кораблей, 4 фрегатов, 4-х бомбардирских суднов (плавучих батарей), 14 канонерских лодок в течение сентября 1787 г. тревожил русские позиции в Кинбурне. 20 августа турки обстреляли два русских корабля, несших вахту у Кинбурна, — фрегат «Скорый» и бот «Битюг». Русские корабли обратили в бегство атаковавших турок, о чём Суворов и доложил Потёмкину, отличив капитан-лейтенанта А.А. Обольянинова. Поняв, что основной удар турок будет направлен на Кинбурн, Суворов устроил свою ставку в этой крепости, а командование войсками, расположенными на берегу лимана от Херсона до устья Южного Буга, возложил на своего надёжного помощника — генерал-майора И.П. Дунина-Барковского.
13 сентября турки отважились с моря напасть на крепость: пять кораблей, заняв удобную позицию, обрушили на русские укрепления артиллерийский огонь. Суворов был готов к такому повороту событий и ответил прицельным пушечным огнём с батарей. 54-пушечный линейный турецкий корабль потонул, на его борту было 500 человек. Тяжёлые повреждения получили и другие неприятельские корабли. Они отступили с серьёзными потерями, были потери и у русских: пять человек убитыми, десять — ранеными.
Самый крупный десант первых двух месяцев суворовского стояния в Кинбурне — 700 человек — был высажен 14 сентября. Они высаживались у урочища Биенки, где их встретил пальбой пост донских казаков. Без промедления на место сражения прибыли войска генерал-майора И.Г. Рёка, которому Суворов поручил оборону косы. Многих турок изрубили, других оттеснили с мыса. Потемкину Суворов докладывал: «Чрез полчаса турки были отбиты, при большом их крике, от берега с уроном». Суворов понимал, что этот десант — своего рода разведка боем, репетиция более многочисленного десанта, к которому должен был прибегнуть противник. Турки намеревались, высадившись на косе, закрепиться там, отбив атаки русских, — и начать наступление на Кинбурнскую крепость.
Суворов не в первый и не в последний раз совершенствовал укрепления Кинбурна — Потёмкин ещё до сражения докладывал императрице о стараниях Суворова в крепости. «Усердие Александра Васильевича Суворова, которое ты так живо описываешь, меня весьма обрадовало. Ты знаешь, что ничем так на меня не можно угодить, как отдавая справедливость трудам…» — писала Екатерина Потёмкину. Суворов выделял мичмана Ломбарда, который на галере «Десна» неожиданно и успешно атаковал турецкие суда. Ещё недавно, во время путешествия императрицы по югу России, галера «Десна» в плавании по Днепру принимала высочайшую путешественницу. А теперь храбрец Ломбард, страстно желавший отличиться подвигом (в том числе — и персонально перед Суворовым), лёгкими штрихами придал галере вид брандера — и стремительно пошёл в атаку. Османы панически боялись брандеров — специальных судов, предназначенных для поджигания кораблей. На турок нашло затмение — и они приняли «Десну» за брандер, перепугались и два с половиной часа в бою не могли сопротивляться выходкам Ломбарда. В очередной раз сработало суворовское правило: «Кто испуган, тот побеждён наполовину. У страха глаза велики, один за десятерых покажется».
Доселе турки хозяйничали на море возле Кинбурна — и Суворова это обстоятельство озадачивало: «В сих водах турецких линейных кораблей превосходное число против остающей части. Прославил бы себя Севастопольский флот! О нём слуху нет…» Поэтому и был так важен подвиг Ломбарда, который с командой из 120 человек при семнадцати орудиях успешно атаковал турецкий флот. Суворов писал об этом бое Потёмкину: «Шевалье Ломбард атаковал весь турецкий флот до линейных кораблей; бился со всеми судами из пушек и ружей… И, по учинении варварскому флоту знатного вреда, сей герой стоит ныне благополучно под кинбурнскими стенами». Никто из русских гренадер, бывших на «Десне», не был даже ранен, только командир — Ломбард — как орденом, бравировал слегка покалеченным ухом. Командующий всей Лиманской флотилией адмирал Мордвинов прикажет отдать Ломбарда под суд за самовольство и нарушение дисциплины. Суворов возьмёт храбреца под защиту, по реляциям Суворова полюбит Ломбарда и Потёмкин. Мичман будет награждён за яркий подвиг, вошедший в историю русского флота. А Севастопольскому флоту, к глубокому разочарованию Суворова, прибыть к Кинбурнской косе помешал жестокий шторм.
Этот самый Джулиано де Ломбард (1762–1791) оказался одним из самых выдающихся смельчаков, которых доводилось встречать Суворову за полвека службы. Он бросался на турок очертя голову, с неукротимым авантюризмом. Суворов полюбил отчаянного мальтийца, однако подчас одёргивал его, боясь необдуманных авантюр. Практически в одиночку, на свой страх и риск Ломбард устраивал набеги на осаждённый Очаков, бомбардируя турецкие позиции без приказа командующего. Турки будут предлагать за его голову немало золота. 5 октября 1787 г. Ломбард попадёт в турецкий плен. Батарея капитана 2-го ранга А.Е. Верёвкина, смело пронесшись, как писал Суворов, «сквозь оба турецкие флота с пальбою… ушла из виду». Батарею выбросило на мель у Гаджибея, где их и окружат турки. Мальтийца заточат в Семибашенный замок в турецкой столице. Когда речь шла о его репутации, безрассудный рубака Ломбард умел быть хитрым и расчётливым: ему удавалось даже из плена писать письма Потёмкину, в которых его, Ломбарда, подвиги превозносились, а вина за гаджибейскую катастрофу без тени смущения сваливалась на капитана Верёвкина… Суворов будет часто вспоминать о нём, специально прибережёт выхлопотанную высокую награду (Георгия 4-й степени) для «лейтенанта Ломбарда, что в полону», обрадуется вестям, что «мальчик Ломбард жив», будет следить за его злоключениями в плену, за попытками бежать. В 1790-м Ломбард, получив несколько ран, убежит из плена (скорее всего, предприимчивый и знаменитый волонтёр был выкуплен). Из Константинополя раненый моряк пробирается в Херсон, оказывается в ставке Потёмкина, получает по давнему уже представлению Суворова чин капитан-лейтенанта. Под стенами Измаила он, на скорую руку залечив раны, будет снова сражаться в армии Суворова, в составе всё той же Лиманской (Дунайской) флотилии, под началом де Рибаса. А в конце войны всё-таки погибнет. Истинно армейская судьба волонтёра — соратника Суворова. Такие судьбы запоминаются, и в царской России и много лет спустя после Кинбурна именем лейтенанта Ломбарда называли суда. Но вернёмся на Кинбурнскую косу.
Наконец, турки решились на штурм, на капитальную вылазку. Юс-паша досконально знал Кинбурн и его окрестности. Первого октября, на рассвете, он с пятитысячным войском высадился на лимане. В то утро Юс-паша был настроен решительно, не без фанатизма: победить или умереть. Перед штурмом он приказал отплыть перевозным судам, отрезав своим войскам пути на отступление, убив саму надежду на благополучное бегство с поля боя. Наступление началось с высадки десанта в двенадцати верстах от Кинбурнской крепости.
