Кроме того, тетя Крис часто просила нас пойти на недавно вспаханное поле, насобирать там больших камней и принести их домой, чтобы выложить ими небольшой прудик, расположенный на их территории. Даже сейчас, когда я смотрю на этот пруд, полностью выложенный камнями, я отчетливо помню, сколько сил стоила нам эта красота.
Сейчас, будучи взрослым, я благодарен отцу и другим членам моей семьи за ту любовь и уважение к труду, которые они во мне воспитали. Это не только воздалось мне победами на соревнованиях по кроссфиту, но также помогло, когда я играл в школьной бейсбольной команде, когда работал пожарным – всегда и везде я слыл трудолюбивым и прилежным. Действительно, оказывается, правду говорили члены моей большой семьи: тот, кто много работает, всегда имеет больше того, кто не работает.
Глава 2
Когда ты один из Фронингов
Когда мы переезжали в Теннесси, самым страшным для меня было покидать свою семью в Мичигане, а она у меня очень большая. Только со стороны матери у меня двадцать пять кузенов и семь кузин.
Соревновательная природа моего характера связана именно с тем, что у меня так много братьев и сестер, ведь когда мы гостили в Мичигане или когда проводили вместе с семьей некоторые летние месяцы, рано или поздно неминуемо начинались соревнования. Это могли быть состязания в спорте, видеоиграх, пейнтболе, охоте, да в чем угодно. Мы все могли превратить в соревнование – всего и не перечислить.
Больше всего мы любили играть в «Царя платформы». Прямо посередине пруда дяди Дона и тети Крис – тот самый выложенный камнями пруд – располагалась деревянная платформа, куда мы плавали, чтобы играть в водную версию «Царя горы». Поскольку количество участников в виде братьев и сестер постоянно росло, становилось все сложнее завоевать и удержать титул царя – мы ведь не в тачбол играли на той платформе.
Борьба была беспощадная. Мы играли без правил, и возраст не имел никакого значения: будь вам десять или двадцать лет, все, что могло скинуть вас с платформы, было законно. Как правило, все наши игры заканчивались дракой. Хотя порой даже драка не могла остановить игру, более того, на нее могли даже не обратить внимания, продолжая играть.
Я никогда не был крупным ребенком, но по старшинству я был пятым, поэтому мог за себя постоять. Как бы там ни было, если вдруг кто-то слишком долго царствовал на платформе, его самодержавие находилось под угрозой штурма со стороны наспех организованного альянса стремящихся к власти братьев и сестер – свержение власти происходило неминуемо. Побеждали всегда те, у кого было численное превосходство.
Конкуренция не ограничивалась теми моментами, когда мы вместе играли. Мы звонили друг другу, потом писали электронные письма и смс-сообщения, хвастаясь и сравнивая, кто как завершил бейсбольный сезон, кто как пробежал, кто какой вес поднял – мы сравнивали все, что можно было сравнить.
Даже наши отцы сравнивали достижения своих сыновей, но, надо заметить, это всегда была здоровая конкуренция. Мы болели друг за друга и гордились успехами членов своей семьи. Хотя, конечно, болея за успехи своих братьев и сестер, я тем не менее всегда хотел быть хотя бы чуть-чуть впереди.
Дедушка Джон и бабушка Мем со стороны отца часто приезжали в Теннесси навестить нас. В конечном итоге они даже купили дом на колесах, чтобы по приезде можно было останавливаться как бы у нас, но как бы и у себя. Моя бабушка была из тех людей, которые всегда боятся помешать своим присутствием. Как правило, дедушка с бабушкой гостили у нас две-три недели, и мы очень любили проводить с ними время.
Когда мои родители развелись – я тогда учился в 10‑м классе, – папа переехал в этот трейлер. На самом деле они развелись, когда мне был год, но потом они снова сошлись и через пару лет даже поженились во второй раз.
Когда же папа с мамой развелись во второй раз, труднее всего пришлось моей сестре. Кейле было 11 лет, и, в отличие от меня, который уже был достаточно взрослым, чтобы понимать, что развод произошел не по нашей вине, ей было очень сложно принять этот факт.
Мы остались жить с мамой в доме. Но была и хорошая новость: благодаря трейлеру отец жил всего лишь в 100 м от нас. Когда я учился в старших классах, родители прекрасно ладили. Если я хотел навестить папу, мне просто надо было сделать несколько шагов до трейлера. Мне не нужно было метаться между домами, я всегда спал в своей собственной кровати.
Мама, бабушка Мем и вторая бабушка Вайолет оказывали на меня огромное духовное влияние на протяжении всего моего детства. Все мамины родственники были католиками – причем очень набожными католиками. Они не пропустили ни одной воскресной службы. Что касается родственников отца, мой дед Джон был католиком, он посещал Нотр-Дам, в связи с чем я вырос ярым фанатом баскетбольной команды «Файтинг Айриш»[1], а бабушка Мем не была связана с католической верой.
Бабушка и дедушка очень серьезно относились к своей вере, но никогда не ходили в церковь вместе. Бабушка была прихожанкой церкви, открытой для людей разных вероисповеданий, пока не вышла замуж за дедушку; после этого она прошла все этапы католического посвящения. Как бы там ни было, она так и не смогла до конца принять все католические учения и в конечном итоге вернулась в протестантскую церковь. Когда мой дед вышел на пенсию, он также перестал посещать католическую церковь, предпочтя ей церковь с прихожанами из разных конфессий.
Все свое детство я не мог понять, почему бабушка и дедушка ходят в разные церкви, но никогда об этом не спрашивал. Когда я вырос, то наконец осмелился спросить деда о духовном пути, который они с бабушкой выбрали для себя. Удивительно, но из нашего разговора я узнал так много нового о них обоих, что пожалел, что не завел этот разговор намного раньше.
Помню, когда я был маленьким, папа тоже ходил в церковь, но, как правило, он уходил сразу после проповеди. Отца едва ли можно было назвать усидчивым – высидеть всю службу было для него чем-то нереальным.
Переехав в Теннесси, мы с удивлением обнаружили, что в этом штате католических церквей было намного меньше, чем в Мичигане. Так мы отправились на поиски нового церковного «пристанища» для нашей семьи.
Я помню, что некоторое время мы посещали пресвитерианскую церковь, а потом окончательно осели в баптистской. На тот момент мне казалось, что у нас высокодуховная семья. На Пасху мы всегда читали о Воскрешении Христа, а на Рождество родители рассказывали нам именно про Рождение Христа, а никак не про Санта-Клауса.
