Вирджинии, ко мне на стажировку пришел Рэймонд Моуди. Как раз в это время его книга «Жизнь после жизни: исследование феномена – переживание смерти тела» [2] неожиданно стала бестселлером. Именно в ней впервые прозвучал по-английски термин «околосмертные переживания», в сокращении NDE [3]. Читатели буквально заваливали его письмами, в которых делились подобным опытом из своей жизни. У Рэймонда не хватало времени отвечать на них, и он попросил меня, своего руководителя, помочь ему. И я был поражен, когда оказалось, что Холли с ее рассказом, который когда-то так меня шокировал, отнюдь не одинока. Рэймонд тоже встречал пациентов, которые утверждали, что помнят, как покидали свое тело и наблюдали события, происходившие в других местах, пока были при смерти.
Это открытие навело меня на мысль об изучении околосмертных переживаний с позиции доказательной медицины. Может быть, не познакомься я лично с Рэймондом и не прочти его революционную книгу, я никогда бы и не взялся распутывать тот случай с пятном. Однако вскоре я выяснил, что околосмертные переживания – давно известный феномен. Он неоднократно упоминается в древнегреческой и древнеримской литературе [4], признается всеми крупными религиями [5], упоминается в фольклоре туземных сообществ по всему миру [6], а также присутствует в медицинской литературе девятнадцатого – начала двадцатого веков [7].
Я объединился с коллегами, которым тоже случилось столкнуться с этим феноменом, для учреждения Международной ассоциации по изучению околосмертных переживаний – организации, призванной содействовать исследованиям в данной сфере. Более четверти века я был в ней директором по науке и редактором журнала «Исследование околосмертных переживаний» – единственного научного издания, посвященного данной теме. За несколько десятилетий я собрал экспериментальную группу из более тысячи человек, переживших подобный опыт. Они были так добры, что заполняли один мой опросник за другим, некоторые – на протяжении более сорока лет. Их описания я сравнивал со своими наблюдениями за пациентами, которые попадали в клинику при остановке сердца, эпилептических приступах или попытке самоубийства. На этом пути я обнаружил, что некоторые темы околосмертных переживаний универсальны, повторяются и не зависят от культурного контекста [8]. То же я могу сказать о последующем влиянии, которое околосмертные переживания часто оказывают на верования, ценности, установки людей, личность в целом. В своих работах мне удалось показать, что такие состояния нельзя считать всего лишь галлюцинациями или снами.
За сорок пять лет я обнаружил описания околосмертных переживаний в письменных источниках по всему миру, некоторые из них насчитывают века. Я выяснил, что феномен этот весьма распространен и не делает ни для кого исключений. Подобные состояния бывают даже у нейробиологов. Например, у нейрохирурга Эбена Александера, который неделю находился в коме вследствие редкой болезни мозга. Проснувшись, он помнил свои околосмертные переживания во множестве ярких подробностей. Впоследствии он поделился ими со мной в надежде найти объяснение тому, что казалось невозможным.
ТАКИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ВСЕХ НАС, ТАК КАК ГОВОРЯТ НАМ О ЖИЗНИ И СМЕРТИ, О ТОМ, ЧТО ЗНАЧИТ УМЕРЕТЬ И ЧТО ЗНАЧИТ ЖИТЬ.
Пытаясь получить ключ к разгадке феномена околосмертных переживаний, я также обнаружил, что их воздействие отнюдь не ограничивается личностью испытавшего их человека. Чем больше узнавал я о феномене, тем больше убеждался в том, что он требует объяснения, выходящего за рамки ограниченных бытовых представлений о мозге и сознании. В иных, новых представлениях о сознании и мозге крылась возможность исследования гипотезы о том, что сознание может сохраняться после смерти физического тела. А это, в свою очередь, могло привести к переоценке нашего восприятия себя, своих жизненных принципов и своего места во Вселенной.
Некоторые из коллег-ученых предупреждали меня, что моя готовность исследовать такие «невозможные» вещи, как околосмертные переживания, рискует послужить плодородной почвой для возникновения разного рода суеверий… Но давайте не будем судить ни о чем заранее, исходя из наших устоявшихся представлений! Давайте обсуждать невероятные идеи, и тогда мы увидим, являются ли они и в самом деле суевериями или же ступенями к новой, более полной картине мира. Изучение околосмертных переживаний не только не уводит нас от науки к суевериям, но, наоборот, демонстрирует, что применение научных методов к нефизическим явлениям нашего мира позволяет описывать реальность гораздо точнее, чем когда мы ограничиваем науку лишь исследованиями материи и энергии.
Вполне вероятно, что, опираясь исключительно на накопленные за несколько десятилетий научные данные и не поддерживая никаких конкретных теорий или убеждений, я разочарую многих своих знакомых, которые разделяют ту или иную точку зрения. У меня есть верующие друзья, которым может быть неприятно мое допущение, что причиной возникновения околосмертных переживаний могут быть физические изменения в мозге. Кто-то из моих друзей-материалистов будет в ужасе от того, что я допускаю возможность функционирования сознания независимо от мозга. И с обеих сторон найдутся люди, которым покажется, что я просто избрал самый легкий путь, не примкнув ни к одному лагерю.
Но на самом деле отсутствие личной позиции в данном случае продиктовано интеллектуальной честностью. На мой взгляд, имеется достаточно оснований для того, чтобы всерьез рассматривать как физиологический механизм возникновения околосмертных переживаний, так и гипотезу о продолжении работы сознания отдельно от мозга. Мысль о том, что околосмертные переживания являются продуктом неизвестного физиологического процесса, вполне оправдана и согласуется с существующим философским пониманием реального мира как чисто физического явления. С другой стороны, представление об околосмертных переживаниях как о духовном даре также обосновано и соответствует философским представлениям о том, что наше существование не ограничивается материальными аспектами. Но несмотря на существование обеих идей, ни одна из них не является научным постулатом. Они скорее предположения.
В данной книге я надеюсь показать, что околосмертные переживания вполне могут быть одновременно духовной способностью и результатом определенных физиологических процессов. Имеющиеся научные данные указывают на то, что обе гипотезы могут быть верны, и это не вызывает противоречия. Что позволяет нам отказаться от искусственного разграничения духовности и науки. Однако моя открытость обеим точкам зрения вовсе не означает, что я не пришел ни к каким выводам относительно значения околосмертных переживаний.
За долгие годы работы я убедился, что околосмертные переживания, какова бы ни была истинная причина их возникновения, вполне реальны и оказывают весьма глубокое воздействие, становясь источником озарений и духовного роста. Для людей, испытавших такое состояние, они имеют колоссальное значение и в корне меняют их жизнь. Я полагаю, что они также важны и для ученых, так как могут стать важным ключом к пониманию принципов работы мозга и сознания. И я верю, что такие переживания имеют значение для всех нас, так как говорят нам о жизни и
