летать. К концу лета вся семья собиралась в тёплые края. Перед тем, как покинуть нас, они всегда прощались с нами: вылетали все вместе из своего гнёздышка, садились в ряд на натянутый провод, висевший во дворе, и ждали, пока мы их проводим. Мы желали им лёгкого полета, и они улетали до следующего лета.
Лето было самым беззаботным и радостным периодом в году. Я наслаждалась раздольем, солнцем, цветами, свежими овощами и фруктами. Моя комната была самой дальней в доме, но и самой большой, светлой и нарядной. В ней находилось моё пианино, мебельная стеночка, состоящая из шкафов и письменного стола, трюмо и диван. Я приносила туда живые цветы, которые сама собирала, начиная с весны и заканчивая поздней осенью. Летом я ходила на источник за питьевой водой, иногда по четыре-пять раз на дню. Вода была такая мягкая и вкусная! В России я долго привыкала к более жёсткому и горькому вкусу воды. На Родине у меня были друзья и подружки, все мы жили недалеко друг от друга и играли вместе прямо на улице: в догонялки, в прятки, в мяч. Девочки любили прыгать через резинки, натягивая и закрепляя их с двух сторон, и выполняли разные фигуры.
Проводить время в саду и огороде тоже было приятным занятием. Я любила лазать по деревьям, собирать фрукты и орехи. В огороде мы каждый день поливали всё, что посадили, и с радостью собирали урожай. Это было так просто и так хорошо: вот мы готовимся к обеду или ужину, я иду в огород и собираю все овощи для салата: огурцы, помидоры, перец, петрушку и укроп, и всё такое вкусное, натуральное. Ох уж этот запах сырого чернозёма и свежих овощей!
Ещё у нас был курятник, и каждый день мы собирали снесённые курами яйца — иногда одно, иногда два или три, они были такие маленькие и тёплые! Среди братьев наших меньших с нами жили собака и кошка, которые каждый год оставляли потомство, иногда по несколько раз за год. К счастью, котят и щенят мы всегда находили куда пристроить.
Самым светлым человеком моего детства была маля. Ей было пятьдесят с лишним лет, она была всё также очень активной и работящей. Не могу вспомнить её поникшей или без улыбки на лице. Она всегда была рада тому, что преподносила ей жизнь, любила людей и умела создавать праздник из ничего. Именно она учила меня видеть счастье в мелочах.
Когда я думаю о счастливом детстве для своего ребёнка, я просто не могу его представить без бабушек и дедушек, именно таких, какой была моя маля — настоящей бабушкой из добрых сказок. Бабушка — это такая тёплая частичка нашей души. Возможно, дело в разнице поколений, а может просто в том, что зрелые и умудрённые опытом люди снова проходят этап воспитания детей и по-новому видят его — сквозь призму уже прожитой жизни. Но счастлив тот человек, у которого есть частичка души, где живут бабушки, дедушки и счастливое детство. Времена меняются, бабушки становятся современными и продвинутыми, но всё же они незаменимы.
Когда я стараюсь вспомнить, что в моём детстве было самым вкусным, то первое, что возникает в памяти — хлеб мали. Она сама выпекала очень вкусный домашний хлеб на питаджик [4] в печи, которая была построена на улице, в нашем курятнике. Хлеб мали был лучше всяких сладостей и деликатесов. Она с любовью готовила закваску, месила тесто и бережно сохраняла тепло в доме, чтобы тесто хорошо и быстро поднялось. После оно укладывалось в формы по частям, которые у нас называются песьмет [5]. Обычно в одном хлебе четыре части — четыре песьмет. Маля разжигала в печи огонь и на огромных салазках помещала формы с тестом в печь. До сих пор помню волшебный аромат горячего хлеба, который маля вынимала из печи. Это была самая священная еда моих детских лет. И пока горячий хлебушек весь исходил паром и благоухал, мы с большим удовольствием ели его и угощали наших соседей. Хрустящая нижняя корочка была для меня верхом удовольствия.
Моя детская любовь к хлебушку сопровождала меня всю мою жизнь. Я настолько привыкла к этому мучному изделию, что во взрослом возрасте могла есть его сколько угодно и не поправляться. Позже я стала контролировать себя, но всё же не могу представить себе полноценного стола без хлебушка и по сей день. У гагаузов есть такое выражение «имя екьмекь» [6]. Дословно оно переводится как «кушать хлеб», но гагаузы используют это выражения всегда, когда имеют ввиду просто поесть. Таким образом, под хлебом они подразумевают всё съестное, что в этот момент есть на столе — попросту, любую еду. Хлеб — это еда. Хлеб — это жизнь. Хлеб — это всё.
В жизни нашего поколения хлеб — это всего лишь мучное изделие, и мы не застали того времени, когда хлеб решал жизни людей, когда хлеб и был всем. Маля часто рассказывала нам о том, как грешно выбрасывать хлеб. Она не разрешала нам даже наступать на крошки, которые могли рассыпаться под столом во время еды. Если у нас оставался лишний хлеб, то мы делали из него сухари, кормили им домашних птиц или животных, но никогда не выкидывали.
Очень многие из счастливых историй моего детства были связаны именно с малей. У каждого из нас в закромах памяти есть эти чистые, светлые картинки прошлых лет, которые навсегда врезаются в память и согревают на протяжении всей жизни. Я решила достать эти воспоминания из своего сознания, стала восстанавливать и записывать все яркие моменты из прошлого по крупицам, чтобы снова прожить те чувства и эмоции. Позже я стала делиться ими с малей, ведь мне очень хотелось, чтобы мы с ней вспомнили всё и поностальгировали. Но каково же было моё удивление, когда маля не вспомнила ни одну историю из тех, что я описала! И не вспомнила она их не потому, что постарела и у неё могли бы быть проблемы с памятью, свойственные людям её возраста, а потому, что все её действия в этих маленьких историях были для неё настолько естественными и обыденными, что она сама и подумать не могла, как много они значили для меня и окружающих людей. Так маля и жила — просто и непримечательно, на её взгляд, но каждое её повседневное
