Ознакомительная версия.
Я был в числе первых четырех московских корреспондентов русской службы Радио Свобода, которые из своего жилища передавали материалы в штаб-квартиру РСЕ/РС в Мюнхене в 1988–1991 гг. вплоть до образования в августе 1991 года московского бюро русской службы и переходу на официальное вещание. Моя миссия на радиостанции завершилась в феврале 2011 года в качестве специального корреспондента, ведущего программ и первого (и последнего) председателя профсоюзной организации российских работников Радио Свобода, на создание которой у меня ушло почти два года.
Западные радиоголоса вызывали у меня большой интерес с юношеских времен; первой публичной лекцией, которую я прочитал в 1979 году во время срочной службы перед личным составом батальона, называлась «Антенны направлены на Восток», и была посвящена подрывной идеологической деятельности западных радиостанций в лице «Голоса Америки», «Радио Свобода», «Би-би-си» и «Немецкая волна». Знал ли я, что через десять лет сам окажусь в одном из этих «оплотов реакции и мракобесия»?
Мною руководило стремление стать независимым журналистом, а подходящей площадки для самовыражения в конце восьмидесятых годов прошлого века в Советском Союзе не было. Мои репортажи были посвящены главным образом социально-экономическим проблемам советского, а потом и российского общества, которые и как журналиста, и как ученого-юриста, и как писателя волновали и продолжают меня волновать по сей день более всего, так как от их решения зависит спокойствие в государстве. В программа «Лицом к лицу. Лидер отвечает журналистам», которую я координировал и вел в 2000–2011 гг., принимали участие видные политики, экономисты, деятели культуры, науки и спорта, а программа «Человек имеет право», ведущим которой я являлся в 2004–2008 гг., была направлена на защиту основополагающих прав и свобод человека и гражданина.
С какого же времени я и многие из тех, кто покинул РС не по своей воле, почувствовали, что больше не вписываемся в новый формат «Свободы»? Это произошло не сразу и не вдруг, а началось в конце девяностых годов, когда к руководству в пражской штаб-квартире и московском бюро пришли люди, далекие от журналистики, зато имеющие за плечами большой опыт политических интриг и сомнительных финансовых операций. Непредвзятый анализ ситуации в стране и мире уступил место огульному охаиванию со стороны заполонивших эфир прозападных псевдожурналистов всего и вся, что связано с происходящими в России событиями, а программы с участием гостей превратились в злобные ток-шоу с одними и теми же квази экспертами-русофобами. (Странно, как российская власть до сих пор терпит этот очаг мракобесия в самом центре Москвы.)
Забота об условиях труда сотрудников сменилась банальным отмыванием средств американских налогоплательщиков, выделяемых Конгрессом США на нужды РС (под видом бесконечных ремонтов, мифических премий работникам и прочими «проверенными» способами). Московское бюро наводнилось мертвыми душами, связанными с руководством кровными родственными узами, а на работу в пражскую штаб-квартиру стали отправлять откровенных бездарей, восхваляющих американский образ жизни и презирающих русский народ. Возникла спайка американской и российской бюрократии, движимой двумя страстями — неумной любовью к деньгам и лютой ненавистью к России.
Выступления, в том числе и мои, на собраниях с критикой проводимой руководством РС эфирной политики ни к чему не приводи, порядочные квалифицированные журналисты или увольнялись сами, или их выдавливали. Я держался до последнего, и чашу терпения американских работодателей переполнила моя книга «Приключения Петра Макарыча, корреспондента радиорубки американской парфюмерной фабрики «Свобода» (издательство «Серебряные нити», Москва, 2007 г., 382 стр.), одно только название которой повергло руководство в шок, и создание профсоюзной организации российских работников Радио Свобода, которую я пестовал около двух лет и довел дело до заключения коллективного договора между работодателем и трудовым коллективом в лице профсоюза, значительно улучшившим материальное и социальное положение журналистов за счет урезания доходов администрации.
Создание на Радио Свобода впервые за шестьдесят лет его существования профсоюзной организации, да еще в Москве, вызвало широкий отклик. Нашу борьбу поддержали многие журналистские коллективы в России и за рубежом, а перспективные направления профсоюзного движения были мной обозначены в письмах президентам России и США и в интервью «Независимой газете» 28 июля 2009 года, вызвавшие очередную бурю гнева со стороны администрации. К сожалению, коллектив, как это часто бывает, не оценил усилий по его защите, а руководство после всего этого предприняло беспрецедентные меры давления, вынудившие меня покинуть радиостанцию после двадцати двух лет честного труда. С моим уходом развалилась и профсоюзная организация.
Аналогичная ситуация сложилась и в пражской штаб-квартире РСЕ/РС. От журналистов как русской службы, так и других национальных редакций, у которых осталась профессиональная совесть, безжалостно избавляются. Тем не менее, мы не прекращаем борьбу. Я, со своей стороны, веду переписку с Советом управляющих по вопросам вещания BBG, курирующим в том числе и РСЕ/РС, общаюсь с российскими коллегами, и 25 марта 2016 года на НТВ вышла в эфир программа «ЧП. Расследование. РАДИО не СВОБОДА» с моими комментариями о безобразиях на радиостанции.
Так что книга Олега Александровича Туманова имеет ярко выраженный современный характер, и призвана раскрыть миру глаза на несвободную «Свободу».
Агамиров Карэн Владимирович[4]
Часть первая. Детство в «реальном социализме», или «У нас на тебя другие планы …»
Это произошло однажды в пятницу вечером в Мюнхене, в ноябре 1969 года. Как обычно, я зашел в уютный югославский ресторан в 10 минутах ходьбы от моего дома, чтобы перекусить. Я сел за свой обычный стол, заказал остро приправленный стейк, красного вина и рюмку сливовицы. Сливовый самогон тут был хорош — ароматен и крепок, так что захватывало дух. Его варили по домашнему рецепту, который был предназначен только для завсегдатаев. Хозяйка за стойкой любезно мне улыбалась. Она давно знала молодого русского эмигранта, частенько захаживавшего вечерами пропустить одну-две рюмки и внимательно полистать вечерку за чашкой кофе.
Как всегда, здесь было немноголюдно. Пожилая баварская супружеская пара в противоположном углу небольшого трактира завершала свой скромный ужин. За столом прямо у входа мужчина с волнистыми волосами, одетый в твидовый пиджак, в скуке опустошал свой бокал пива. Я видел его здесь уже в прошлый раз и вот он опять сидел спиной к окну, погруженный в свои мысли. Но на сей раз, наши взгляды встретились и мне показалось, что я знал этого человека, как и он — меня. Но его мимика осталась бесстрастной, а глаза, которые на минуту вспыхнули, вернулись к пивной пене в его бокале.
Ознакомительная версия.
