Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

В результате замешательства – Платона опять подвела обратная связь – пересмешник, обращаясь к женщине, нечаянно выпалил:

– «С праздником!».

– «Та-а-ак!» – недружелюбно протянул почти сорокалетний батюшка Александр, в миру Алексей Демьянович Круглик.

Попадья же, Наталья Викторовна Самойлова, чуть смущённо заулыбалась от удовольствия, но на поздравление никак не прореагировала, будто не слыша, сразу, шельма, переведя разговор на другую тему.

И поповское семейство в две тренированные глотки атаковало опростоволосившегося:

– «О! Лыжи!? А биодобавки, что? Уже не помогают?!» – по привычке первым начал издеваться над чужими прихожанами поп, видимо вспомнив давнее, почти десятилетней давности, увлечение Платона «Гербалайфом».

Пока Платон удивлённо молчал, не зная, что и ответить мракобесу, слово без спросу взяла попадья:

– «А как там Кеша? Ему сейчас восемнадцать?».

– «Нормально! Учится, работает…».

– «А со своей девушкой встречается?» – бесцеремонно перебил ответ Платона скрытый эротоман-завистник.

– «Да, так, как-то, непонятно. Они ведь оба учатся и работают!».

– «А-а! Поматросил и бросил!» – обрадовался поп, что не только у него есть семейно-жизненные проблемы.

– «Да, нет! Дружат! Только спокойнее! Да и времени у них свободного почти нет! Ведь повзрослели дети, стали серьёзней, и теперь ответственней относятся к жизни, зная, что не будет им манны небесной, да и подаяний на иномарку тоже!» – разъяснил дурачку Платон, переходя в убийственную контратаку.

Пока поп открывал рот, пытаясь быстро придумать и выпустить в свет очередную ересь, Платон продолжил ответ попадье:

– «А ему сейчас девятнадцать с половиной!».

– «Значит, в армию пойдёт!» – обрадовался спасительной находке поп.

– «Пойдёт! И с удовольствием! Но только после окончания института!» – снова ошарашил и расстроил того Платон.

Поп, как вещь в себе, как истина в последней инстанции, видимо привык поучать всех подряд. Но годящийся ему по возрасту в отцы Платон не мог с этим мириться, и окончательно перехватил инициативу, продолжив:

И вообще! Вы же учились в школе? Так там, если Вы ещё не совсем забыли, прежде чем открыть рот, ученики руку поднимают, спрашивают разрешение у учителя!».

И после этого аргумента у попа неожиданно кончились его, красноречие пропало, и он на глазах завял. Побитые, они с попадьёй первыми вышли из лифта и направились на выход.

– «Как пахнет мимозами!» – разочарованно и завистливо молвила попонка, обращаясь к мужу, демонстративно не поздравив вахтёршу с женским праздником, и не давая той возможность повторить Платоновскую ошибку.

– «С праздником Вас! Здоровья и ещё раз здоровья!» – за всех отметился Платон.

Дураки всё же эти верующие! Особенно наш попик со своей попонкой! Одно время она не разговаривала со мной, даже не здоровалась! А сегодня – решила меня как-то уесть за поздравления! А сам попик? Ну, не дурачок ли он? Одно время он за глаза корил Кешу за сожительство с Кирой, называя их страстную и чистую юношескую любовь простым прелюбодеянием! Это его уже умершая вдова-тёща одно время строила мне, женатому, глазки, явно пытаясь кадриться, и затащить меня в свою постель! А сам засранец ещё учит старших, как им жить?! Вот их Бог всех и наказал! Как говориться, «бодливой корове Бог рогов не дал»! И похотливую их мать он прибрал к себе на небеса.

И беременность Натальи чудесным образом не завершил, не дав бесноватым обзавестись наследником-попёнком! Теперь вот и завидуют молодым и здоровым, не отягощенным лицемерием и ханжеством. А следующий раз надо будет спросить попа: а почём нынче опиум для народа, если на деньги прихожан Вы на дорогой иномарке ездите?! Хоть и зло я о них думаю, но справедливо! Достали они уже меня! А ведь яйца курицу не учат…, особенно перепелиные! – сам с собою рассуждал возмущённый по пути на автобусную остановку.

После солнечной, но всё ещё скоростной лыжни Платон оповестил домашних о встрече с поповым семейством, чем вызвал крайнее возмущение жены, и особенно сына:

– «Да я этого попа сожгу когда-нибудь! Это из-за него у нас с Кирой разладилось! Он, гад, сглазил…, вернее наколдовал!».

Платон успокоил Кешу, довольно переглянувшись с женой:

– «Да, он сам теперь напросился на перо!» – заключил писатель.

– «Вот именно, что на перо!» – подразумевая другое значение слова, злорадно завершил Иннокентий.

После ухода сына Платон проинформировал жену о том, что Кеша готовил подарок не только ей, но и Кире.

– «Да-а?! Хорошо! Дай-то Бог!» – обрадовалась мать.

Позже Платон поздравил с праздником лишь ограниченный круг неверующих женщин, только тех, кто ещё не забыл, что он мужчина, атеист и защитник Отечества.

Но с особым удовольствием он поздравил в этот раз Кирюшку, пожелав ей всего и многого. Поблагодарив, та попросила позвать к телефону «тётю Ксюшу». Обменявшись взаимными поздравлениями и пожеланиями, Ксения сообщила Кире о реакции Кеши на информацию «дяди Платона» о попе, намекая на то, что в их отношениях ещё не вечер.

На следующий день Платону предстоял очередной квази аврал в его работе. Но этого, как всегда, не случилось. Необходимость подготовить некоторое значительное количество коробок к определённому сроку и для важного заказчика опять чудным образом испарилась, причём, как минимум, до конца текущей недели.

Постоянное враньё Надежды, – основанное на недоверии к мужчинам вообще, и в кои ряды невольно попал всегда честный, порядочный и добросовестный, работящий Платон, – с целью создания задела, – опять вынудило Платона не обращать никакого внимания на её просьбы-заказы.

Это теперь касалось и количества коробок и срока их подготовки. Он опять решил продолжать работать, как и раньше: согласно своей технологической мощности, без пыхтений и потений, то есть, без аврала!

В подтверждение этого в четверг Надежда послала Платона на выгодную ему перегрузку большого количества коробок на минскую машину.

При парковке больших грузовиков друг к другу Платон дал Лёшке совет по поводу нужных действий водителей, на что тот по-хамски огрызнулся:

– «Они что? Дураки, что ли?!».

– «Так все люди без исключения считают себя умными, однако глупостей сколько совершается?!» – пришлось старшему опять объяснять раннему.