Иды. Внешне все остается таким же, как было: радость от общей трапезы, небо весь день обещает быть голубым и безоблачным, все в предвкушении музыки и прогулок… Но нет! Мир ушел, а радость угасла. Девушка сообщает ужасную новость собравшейся за столом семье.
Все встают, лица серьезны, в мыслях люди уже находятся где-то в другом месте, готовые паковать вещи. Нужно возвращаться. Ида в растерянности собирает чемодан, забывает одежду, игрушки Эдуарда, ноты. Она спешит на станцию, чтобы сесть на первый же поезд. Тетя собирает ей в дорогу что-то съестное; и вот они уже в вагоне, поезд отправляется, ребенок, сидя у Иды на коленях, машет из окна вагона кузенам. Те поедут следующим поездом. На вокзале полно народу, в вагонах тем более. Нет больше и следа радостной летней суеты. Беспокойство, суматоха повсюду. Судорожные жесты, крики, открытые рты, взгляды в пространство, неровное дыхание, каждый пытается приспособиться, найти точку опоры в окружающем хаосе, увлекаемый мощным дыханием толпы, потрясенной ужасом.
В поезде Ида благословляет небеса, что нашлось сидячее место для нее и сына. Ребенок спокоен. Однако в вагоне очень жарко и вокруг постоянный шум. Разговоры оживленные. Обсуждают последние новости, мобилизацию, альянсы, врага. Эдуард играет с застежкой маминого браслета. Время от времени он переводит глаза на Иду. От матери ему достались такие же светлые глаза, он смотрит на нее – и словно вода переливается от одного озера к другому, он будто ныряет в эту прохладную воду и понимает, что там все спокойно, все на своих местах. Затем он слегка улыбается и продолжает играть с маминым сокровищем.
Ида наблюдает за ребенком. Она кажется совершенно спокойной, ее поведение резко контрастирует с поведением ее соседей. Она знает, что у нее есть время. Но она не подозревает, что поездка продлится три дня, с множеством незапланированных остановок каждой станции и на перегонах между ними. Ида всегда любила путешествовать по России на поезде, очарованная этим ощущением неподвижности перед пейзажем, который будто бы сам проходит перед окном, со всеми его лесами, озерами, небольшими избами с покатыми крышами, хвойными деревьями, березами и снова березами.
Однако сегодня девушка не видит ни леса, ни домов. Она чувствует, как, на краю оврага войны, которая поглотит все, время раскрывается и разворачивается. Словно прошлое, потеряв присущий ему монохромный колорит, вдруг вновь отразилось перед ее взором самыми яркими красками, прежде чем исчезнуть навсегда в этой головокружительной трещине настоящего, безотлагательного, бездыханного и бездушного, сизо-серого настоящего, в тени смерти.
А сейчас молодая женщина снова открывает книгу своей памяти и нежно, с благодарностью, перелистывает страницы.
Раннее детство в доме Мараевой на Суворовской улице в Москве, где она играла в их большом дворе с Катей, ее давней подругой – родители Иды приютили девочку, и она была для них как вторая дочь. Дом, окруженный садом с кустами роз всех цветов. Ида любила вдыхать их аромат, стоя с закрытыми глазами. А какой там был малинник, кусты были выше девочек! Большая собака Белка, с такой густой шерстью, что в нее можно было погрузить руки так, чтобы их стало совсем не видно. Эта собака следовала за ней повсюду, приходилось даже бороться с родителями, чтобы они разрешили пускать ее в комнату. Поскольку поначалу животному в этом праве было отказано, Иде приходилось несколько раз засыпать вместе с собакой прямо на земле, свернувшись калачиком рядом с ней. Были в доме еще две кошки, Матрешка и Барсик, вместе с Белкой они были просто идеальной компанией для игр! В саду росла невысокая яблоня, на которую Ида любила забираться. Каждая ветвь в ее воображении превращалась в комнату. Там они с Катей проводили часы, принимая воображаемых гостей, предлагая им к чаю гусеницу, листочек или веточку. Родители много путешествовали, поэтому дети росли под присмотром милой бабушки.
В один из весенних дней 1904 года, когда Иде едва исполнилось десять лет, на Москву обрушилась страшная буря. С неба падали градины величиной с яйцо, ветер невероятной силы сметал все на своем пути, и даже унес куклу Иды, сидевшую на окне ее комнаты. С разбитым сердцем наблюдая, как ее игрушка улетает, девочка стояла, поглощенная неистовством стихии, высвобожденной где-то на небе и обрушившейся оттуда на землю. Это был настоящий потоп. Ида и не подумала закрыть окно, словно загипнотизированная могущественной и разрушительной работой природы. Через несколько часов вернулся отец. Он замерз, промок и дрожал от холода и слег в постель с высокой температурой. Врачи поставили ему диагноз воспаление легких. Так несчастье ворвалось в их дом. Состояние отца ухудшалось, и его отправили в Крым, в надежде, что там он сможет поправить здоровье. Затем, когда дела пошли хуже, он с супругой уехал в Швейцарию, чтобы пробыть там больше года. Катя и Ида покинули дом своего раннего детства. Ида затосковала. Она ужасно скучала по отцу и матери. Конец счастливым праздникам в их объятиях, как было раньше каждый раз, когда они возвращались из поездок!
Девочки переехали в квартиру на Семеновской. Размером она была больше, чем дом, но не было сада, яблони и малинника. Собаку Белку отправили в деревню к кузенам, кошек тоже. Иду и Катю разместили на втором этаже, а на первом жили тетя и двоюродный брат Виктор. Он был настоящей занозой, постоянно досаждал и доставлял им неприятности, всякий раз пугал их, когда они возвращались из школы, выпрыгивая из-за двери. Также он очень любил нанести грязи у входа в квартиру, чтобы потом свалить всю вину за этот проступок на девочек…
В 1905 году, когда вернулись родители, Ида не узнала отца. Этот красавец с тонкими чертами лица, светлыми глазами и мягкой улыбкой, прикрытой тонкими усиками, стал теперь не более чем тенью самого себя. Сгорбленный, с лицом желтого цвета, взгляд его был обращен куда-то далеко-далеко, куда детям доступа не было. Дочь страдала, видя отца таким. Как бы ей хотелось помочь ему и сделать так, чтобы он снова стал молодым и счастливым папой прошлых лет!
В России тем временем вспыхнула революция. В Москве начались беспорядки. Дети часто оставались дома и смотрели в окно на бегущих куда-то людей. Было много шума, криков. Здоровье отца продолжало ухудшаться. Врачи решили, что в Москве ему оставаться нельзя. Поэтому он вернулся в Крым с женой – семья отца потребовала, чтобы мать Иды последовала за мужем. Ида знала, что мать стоит перед мучительным выбором. Как ей оставить дочь снова, сколько времени пройдет на этот раз? К счастью, тетя Виллемайн и тетя Берта вызвались позаботиться о девочках!
