Командный пункт корпуса разместился под Оргеевом. Немецкая авиация почти беспрерывно бомбила город и мост через реку Реут. Только 12 июля артиллеристы-зенитчики сбили четыре вражеских самолета - в первые дни войны это считалось немалым.
По данным разведки, на мой корпус наступали две дивизии противника: на левый фланг, в гористой местности, 5-я пехотная дивизия румын, правее - 50-я пехотная дивизия немцев.
12 июля я выехал в район Сераштены, где вел бой 72-й кавалерийский полк. По дороге нагнал пешего красноармейца. Я пригласил его в машину. Стройный, смуглый, широкоплечий, он оказался из 72-го кавполка. Лошадь у него взял командир, чтобы заменить свою, убитую при бомбежке. И вот теперь красноармеец догонял эскадрон пешком, торопился - знал, что товарищи отправились в бой.
- Страшно было в первые дни? - спросил я его.
- Нет, ничего, - ответил красноармеец. - А теперь тем более. Привыкать начали.
- Стреляете хорошо?
- Отлично, - с гордостью сказал он.
Под минометным огнем мы проскочили через поле и укрылись в овраге. Я привез бойца прямо в его эскадрон, уже спешившийся для наступления. Красноармеец сразу же занял место в цепи. Я проводил его взглядом. Радостно стало от того, что наши командиры и политработники вырастили, воспитали таких воинов. И в то же время думал: надо бить, уничтожать противника, но так, чтобы сохранить в живых как можно больше этих чудесных крепких парней.
72-й кавалерийский полк, ведя бой со 123-м немецким пехотным полком, захватил несколько пленных. Но гитлеровцы подтянули резервы, их натиск усилился. Я приказал командиру полка продержаться до ночи, а с наступлением темноты отойти к Оргееву.
Через двое суток, 14 июля, под Оргеевом развернулся встречный бой между 50-й пехотной дивизией гитлеровцев и 5-й имени Блинова кавалерийской дивизией. С командного пункта мне далеко было видно вокруг. Впереди, за рекой Реут, - огромное поле, заросшее высокой кукурузой. Оттуда под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня наступали немцы. Наша артиллерия отвечала, но гораздо слабее: орудий у нас было намного меньше.
Цепи немцев и спешенных кавалеристов встретились посреди поля и завязали перестрелку. Однако исход боя решался не здесь, а на открытом фланге. И немцы, и наши командиры понимали это, бросали туда свои резервы, чтобы охватить противника, ударить во фланг и тыл.
С холма я хорошо видел в бинокль, как продвигаются немцы. Недавно прошел большой дождь, и дороги развезло. Машины и мотоциклы застревали в грязи, гитлеровцам приходилось то и дело вытаскивать их.
Наши кавалеристы, обходя левый фланг противника, ехали верхом без дорог, укрываясь за буграми и в оврагах. Уже к ночи почти у самого Днестра конники, опередив фашистов, вышли наконец на их фланг и в тыл. Закипел жестокий бой. Конники атаковали растянувшуюся по дороге механизированную часть. Немцы потеряли ориентировку и связь между собой. Всадники налетали на группы фашистов у машин, стреляли, забрасывали их гранатами, рубили шашками.
По самым скромным подсчетам противник потерял в этой схватке до тысячи солдат и офицеров.
В бою с 50-й пехотной дивизией немцев мы добились успеха. Но полковник Грецов доложил мне, что общая обстановка резко изменилась к худшему. 35-й стрелковый корпус оставил Кишинев. Справа, ведя тяжелые сдерживающие бои, отходил на восток 48-й корпус.
Мне тоже было приказано прекратить бой и начать отход.
В ночь на 19 июля конный корпус в полном порядке переправился на восточный берег Днестра по двум мостам, наведенным саперами. Мне осталось только поблагодарить командира саперного батальона капитана Андреева за отличную работу и смекалку: один мост он навел по всем правилам, на понтонах, другой - на бочках из-под вина.
После переправы 5-я кавалерийская дивизия заняла укрепленный район, подготовленный несколько лет назад у берега Днестра, но имевший слабый гарнизон. Кажется, это был первый в истории конницы случай, когда она использовалась в качестве гарнизона укрепленного района. Конники отдыхали, сидя в окопах, дотах и блиндажах, и без особого труда отбивали попытки противника переправиться через реку. Лошади были отведены далеко в тыл.
Но недолгим был отдых. Фашисты прорвали фронт значительно правее нас, и корпус получил распоряжение форсированным маршем двигаться на север. Через несколько дней я получил приказ перейти в наступление и освободить занятый немцами город Балту. Трое суток без перерыва продолжался бой. Фашисты укрепились в каменных домах, засели в подвалах и на чердаках. Окружив город, спешенные кавалеристы продвигались вперед, брали дом за домом, улицу за улицей. Особенно упорно оборонялись немцы последнюю ночь. В этом кровопролитном бою большую помощь оказала нам местная учительница. Она помогала бойцам незаметно подкрадываться к вражеским укрытиям. Красноармейцы пробирались в подвалы, врывались в дома с черного хода и забрасывали немцев гранатами. К сожалению, я не помню фамилии этой героини.
В корпусе по штату было два танковых полка. Но уже через полмесяца после начала войны они остались без боевых машин. В боях были потеряны лишь единицы, остальные танки, старые БТ, вышли из строя и были отправлены на ремонт в тыл. Но часть личного состава и штабы танковых полков остались в дивизиях корпуса.
Во время боев за Балту начальник штаба танкового полка получил от командира дивизии задачу на разведку. Выполняя ее, он обнаружил, что севернее Балты, по дороге на Первомайск, двигается на восток моторизованная дивизия немцев с танковым полком. Об этом мне было доложено по телефону. Я немедленно донес командующему армией. Мне не поверили. Я вызвал начальника штаба танкового полка, еще раз выслушал его, написал донесение и послал в штаб армии самого танкиста.
Но и после этого командование армии никаких мер не приняло. Немцы прорвались глубоко в наш тыл. К счастью, у них кончилось горючее и они вынуждены были остановиться километрах в тридцати восточнее Балты. А спустя несколько дней эта самая мотодивизия нанесла под Первомайском сильный удар во фланг и тыл 18-й армии - нашему соседу справа. Одновременно эту армию атаковали и другие немецкие соединения. 18-я армия начала отступать.
Особенно тяжелое положение сложилось у Вознесенска. Гитлеровская мотопехота продвинулась по левому берегу Буга и захватила город, в то время как отступающие войска 18-й армии находились еще на правом, западном берегу. Мой корпус остался в этом районе единственной силой, способной драться с врагом.
9-я кавалерийская дивизия успела переправиться через Буг еще до захвата немцами Вознесенска и прикрыла дорогу на Николаев. 5-я кавалерийская дивизия находилась в пятидесяти километрах от нее, на противоположном берегу реки. Управлять частями корпуса стало очень трудно.
