Помимо упомянутых увлечений в этот сумасшедший спортивный период я в продолжение трех сезонов играл в первой команде регбистов: полузащитником в 1955 году, нападающим второй линии схватки в 1956-м и затем крайним нападающим в 1957-м.
В последний год моего пребывания в школе я пробежал милю за 4.48,4 и полмили за 2.01,6.
Из-за того, что я был на пансионе, мне было трудно играть в теннис столь же интенсивно, как раньше. Этот вид спорта затмевался по мере того, как я концентрировался на командных школьных играх. Но все же я старался играть в теннис как можно больше, а кроме этого, подготовленный отцом, усовершенствовался в гольфе настолько, что принял участие в нескольких школьных турнирах.
Зимой я играл в бадминтон в Те Арохе, но потом бросил эту игру и не возвращался к ней вплоть до 1960 года, когда перед олимпийскими играми я снова занялся бадминтоном, чтобы переключиться и отдохнуть от напряженной беговой работы.
В 1957 году я вступил в легкоатлетический клуб Те Арохи и теперь мог выступать на новогоднем карнавале клуба. Я выиграл там соревнования для юниоров на милю и полмили, и перспектива завоевать еще несколько прелестных призов соблазнила меня на участие и в следующем году. Однако гандикаперы решили, что мне не следует давать возможность легко повторить достижения 1957 года. В беге на 880 ярдов меня поставили так, что я был всего на 15 ярдов впереди Билла Бейли и бывшего чемпиона страны на полмили Поля Пенлингтона. Мое сердце упало. Никаких видов на прелестные призы на этот раз не было. Все же я решил бежать в полную силу и, концентрируясь на том, чтобы достать участников, бежавших с форой 15 ярдов впереди меня, постоянно ждал, что Бейли и Пенлингтон обойдут меня сзади. Постепенно я вышел в лидеры и, не осмеливаясь взглянуть назад, стал «молотить» до тех пор, пока не сорвал ленточку. Я был изумлен, придя первым. Время было 1.57,0, что, имея в виду мой гандикап, хорошо согласовывалось с моим лучшим предыдущим результатом на эту дистанцию.
Билл и Поль между тем финишировали далеко в хвосте. Я тогда ликовал, думая, что мне удалось побить двух выдающихся бегунов. Мне не приходило в голову, пока я не познакомился с легкой атлетикой поближе, что они выступали в праздник, были на соревнованиях ради развлечения и вовсе не пытались их выиграть.
Благодаря этим соревнованиям мне удалось второй раз встретиться с Артуром Лидьярдом, который здесь выиграл 17-мильный пробег по шоссе. Во время этой встречи я только и успел сказать ему, что по-настоящему увлекаюсь теннисом, на что Лидьярд небрежно заметил: «О'кей, это игра хорошая».
Первая встреча с Лидьярдом произошла в Окленде. На следующий день после того, как Мюррей Халберг пробежал милю с новозеландским рекордом 4.01,2, Майк Мэки привел меня в дом Артура, и мы все вместе пробежали 15 миль. Вернее, мы собирались пробежать 15 миль все вместе, но у меня не хватило сил добежать до конца.
Похвальная заметка в местной газете после того, как я пробежал полмили за 1.57,0, была достаточным стимулом для моего решения потренироваться немножко больше, чтобы успешно выступить на соревнованиях, которые должны были состояться через две недели. После этих соревнований должна была быть сформирована команда Вайкато для предстоящего матча в конце января против Окленда на оклендском стадионе.
Это были состязания равных по силе спортсменов в Те Арохе, и я показал лучший результат на 880 ярдов — 1.58,0, выиграв у пришедшего к финишу вторым 35 ярдов. Газета «Нью Зилэнд Геральд» поместила похвальную заметку, из-за чего я на некоторое время оставил теннис. Журналист, написавший эту заметку, проследил за ростом моих результатов в течение довольно значительного времени и сделал много, чтобы заинтересовать меня бегом по-настоящему.
Конечно, вкупе с этим ободрением речь шла и о достижениях. Общественная известность вызывает хорошее настроение, и совершенно естественно, если такая известность побуждает спортсмена искать ее в еще большей мере.
В отчете «Геральд» было сказано, что мое достижение «изумительно для того, кто до последних трех недель «тренировался» к бегу на смешанной диете крикета и тенниса. Это подчеркивает потенциальные возможности блестящего, всесторонне развитого спортсмена…» Вполне достаточно, чтобы подхлестнуть любого в этом нежном, впечатлительном возрасте.
Я попал в сборную команду Вайкато. Однако мои надежды на хорошее выступление против полумилевиков в Окленде были грубо растоптаны более опытными бегунами из Вайкато. Они заявили, что я должен быть готовым к избиению. Видимо, я был настолько раздражающе наивен относительно своих возможностей, что это вызвало их досаду. Если мне не изменяет память, я спросил их тогда тоном превосходства, кто в Окленде считается хорошими полумилевиками.
Перед встречей Окленд — Вайкато я переехал в Окленд на работу в землемерную контору. Я провел там кое-какие тренировки и, пробежав как-то особенно хорошо 660 ярдов, подошел к местному тренеру, чтобы узнать, как готовиться к предстоящей полумиле. Он весьма неопределенно указал, что мне следует побегать трусцой.
Что же касается встречи, то она у меня прошла в борьбе с Джимом Хинтоном, рекордсменом Окленда, имевшим результат 1.52,8, и Пенлингтоном, чемпионом Новой Зеландии 1956 года. Не могу сейчас точно вспомнить, что случилось во время соревнования, кроме того, что вышел на прямую с юношеским задором и с мыслью о том, что мне нечего терять. Я был вне себя от радости, обнаружив, что выиграл бег с великолепным результатом — 1.54,1, на несколько секунд лучше, чем надеялся.
Сразу же после бега Майк Мэки вышел из толпы и отозвал меня. Он спросил, встречался ли я с Артуром Лидьярдом. «Нет», — ответил я, полагая, что два наших коротких свидания вряд ли могли означать встречу. «Ну, — сказал Майк, — теперь ты должен с ним встретиться».
Майк говорил тогда больше всех, что было обычно для него, и в конце концов, не ведя речи о том, хочу ли я тренироваться у Артура или хочет ли Артур тренировать меня, он решил, что я буду учеником Артура.
За учение я взялся с энтузиазмом. Одной из первых тренировок с Артуром было выполнение пробежек по 220 ярдов в группе с Мюрреем и несколькими другими спортсменами. После трех или четырех пробежек я подскочил к Артуру и сказал: «Ну, темп немного слабоват. Могу ли я бежать быстрее, если мне хочется?»
Мюррей заметил это, и его глаза выкатились из орбит. Думаю, такое заявление раздразнило его не на шутку. Он бежал эти 220 ярдов почти в предел. Рей Пакетт, другой спортсмен из группы, чуть не лопнул от смеха. Мюррей тогда был, вполне возможно, самый быстрый из группы Лидьярда и, наверное, смотрел на меня как на хвастуна. Однако по команде Лидьярда «Давай!» я присоединился к группе и регулярно стал заканчивать пробежки первым с отрывом в несколько ярдов.
