Днем приходил Леня Колпаков, говорили в основном о Дорониной и ее спектакле. Настоящее мнение о спектакле определилось: был Вульф, достаточно едкий человек, и оценил, была Вишневская. В свое время и Гриша Заславский рассказал мне, что спектакль нравится его друзьям. На этом фоне как-то нелепо и провокационно выглядят грубые статьи в «Известиях» и «Коммерсанте». С этим, я думаю, будем разбираться. Говорили об инаугурации Лужкова, которая проходила в присутствии Путина, о похоронах Владимира Богомолова, о том, что среди приглашенных на инаугурацию не было Кобзона. Кстати, — это уже другие источники, вечерний звонок П. С. — оказывается, возникают какие-то сложности с очень мне нравящимся С. И. Худяковым, а на его место упорно лоббируется Кобзон. Вспомнили, что И. Д. так и не пускают ни в Америку, ни в Литву, ни в Латвию, ни, кажется, в некоторые страны Европы.
В Грузии состоялись выборы президента.
6 января, вторник. На работу приехал из ветлечебницы только в два часа. Все утро вместе с Анатолием, которого отпросил у В. С., пробыл на Россолимо в ветлечебнице. Очередь шла очень медленно, врач-терапевт был лишь один, за прием берут 90 рублей. В регистратуре я спросил, почему только один врач? А потому, что иначе будет нерентабельно. Зато все остальное здесь очень рентабельно. Но врач-терапевт, принимавшая на первом этаже, действительно женщина очень внимательная и милая. Она сразу отправила меня на рентген, и мы с нею решили, что лучше скорее сделать операцию, нежели торопиться с прививками. На третьем этаже молодой энергичный хирург долго тянул и мямлил, что сейчас по какому-то приказу, запрещающему применение в ветлечебницах обезболивающих препаратов, т. е. наркотиков, — вся поликлиника обклеена статьями из «МК» с обсуждением этой проблемы, — они не могут делать плановых операций. Хирург мялся и ждал, когда я задам вопрос: как же мне быть? Перед этим он рассказал мне, что сама по себе любая опухоль опасна, даже если она жировик, потому что опухоль очень интенсивно снабжается кровью. А если не жировик? У хирургов есть свой врач-гистолог в Склифе, которому пошлют срезу. Я спросил: сколько? Он ответил: от 7 до 9 тысяч, операцию будут делать вечером, когда нет начальства. Все как обычно, все как у людей.
Было три телефонных звонка. Лена Мушкина, которая попросила моего отзыва на ее новую книгу, чтобы получить грант. Попов из Партии жизни, который попросил поддержку в выборной кампании спикера Совета Федерации Миронова. Котомкин, который рассказал, что Саша Бобров довольно грязно написал обо мне в «Советской России». Не переходил ли я ему дорогу? Вроде бы не переходил. Они, правда, все хотели семинар покойного Кузнецова после его смерти, полагая, что они, расхожие московские поэты, не хуже. Я также думаю, что всем очевидно: я не считаю Боброва не то что выдающимся поэтом, но и просто первоклассным. Поэт с гитарой и телевизионный ведущий. Большое и глубокое дыхание — это особь статья.
Утром и накануне ночью читал «Изгоя». Где-то с трехсотых страниц, когда действие перенеслось в Россию, начался настоящий роман. Есть сатирические места, а это мне близко, просто первоклассные. В первую очередь это, конечно, демонстрация на Театральной площади по поводу «золотого голоса России» и все, что связано с организацией этой демонстрации. Сцена, когда Иверов в дождь убегает из Шереметьева, по своей заоблачной инфернальности первоклассная! Браво! Роман — это вещь серьезная, о нем нельзя судить по первому впечатлению.
Уходя с работы, зашел в «Книжную лавку», купил «Литературку» и «Независимую». В «ЛГ» мое крошечное интервью. Вопрос: Какое событие уходящего года было для вас самым значительным? Ответ: Празднование 70-летия института. И после этих событий мне безумно захотелось в отпуск. Вопрос: Ваши планы? Ответ: Выучить хоть как-нибудь английский язык, который изучаю 30 лет, а последние два года ежедневно.
В той же «Литературке» Ю. Поляков: «Наконец заслуженное электоральное возмездие настигло наших «правых», имеющих к великой либеральной идее примерно такое же отношение, как кровососущие насекомые к службе переливания крови».
7 января, среда. К сожалению, на Рождество не выбрался в церковь и даже не сосредоточился. По телевидению кроме показа нашего президента, крестившегося во время службы в соборе, в Суздале (в принципе мне импонирует, что каждое Рождество он втихаря встречает где-нибудь в церкви — такие его посещения деликатным образом дают некую команду на ТВ: не забывайте, мы христиане, православная страна, большинство из живущих в ней — люди русские и верующие); этот сигнал телевидением и был воспринят — несколько раз транслировали службу в храме Христа Спасителя с Патриархом и очень толковыми объяснениями ведущего), в основном показывали пляшущую и гуляющую до обалдения Россию. Как это всё надоело!
С утра опять занимался «Изгоем». Очень интересна сцена русской пьянки и спор о том, что значительнее: владеть ценностями виртуально или владеть деньгами. Это не очень убедительно в словах, хотя и живописно. Но парадокс в том, что я скорее верю в виртуальность — а иначе, зачем жизнь? Кстати, как я писал день назад, ко мне обратилась Лена Мушкина с просьбой написать рецензию для представления в Фонд ее книги — она ведь пишет о своей матери, знаменитой машинистке журнала «Знамя». И тогда же по телефону я ей сказал, что она счастливый человек, потому что у нее от жизни осталось то, чего обычно у людей не остается: книга. Это же я могу сказать и о себе.
Так вот, что касается «Изгоя» — его не надо судить по первым страницам. Потемкин проявляет не только определенную ловкость, но и профессионализм в построении сюжета и талант в открытии заповедных для нас областей жизни. Но в литературу его, конечно, не пустят — и потому что он богат, и потому что слишком явственен расчет на шедевр, ведь писатель в России должен не только долго жить, но и долго пробиваться.
С очень интересным заявлением выступил глава Еврокомиссии Р. Проди — он отменил семинар по антисемитизму именно вследствие того, что в антисемитизме обвиняются и сам Проди и комиссия. Они, дескать, очень акцентируют на положении дел в Палестине. Тут же показали по ТВ пятерых израильских парней, отказавшихся служить в армии, так как, по их мнению, Израиль — агрессор и оккупант, за что они тут же пошли в тюрьму. Да, это не наши мальчики, готовые выносить горшки и переворачивать, подтирать на постелях больных старух — исключителъно из трусости и боязни армии и мужского сообщества.
А что касается Р. Проди — я с ним совершенно согласен: в мире сложилось нетерпимое положение; если ты говоришь плохому еврейскому поэту, что он плохой поэт, — то ты уже не только враг, но еще и антисемит. Если же говоришь то же русскому — то ты только враг. Вообще, эта тема мне надоела до ужаса.
