Но что бы сказал этот человек своему королю, если бы дожил до жестоких гонений на гугенотов и отмены Нантского эдикта в 1685 г.? Семь лет спустя после смерти Тюренна французский богослов и философ, священник и руководитель янсенистской общины Пор-Рояля великий Арно говорил протестантам: «Зачем Тюренн принял католическую веру? Не командовал ли он королевскими армиями, будучи гугенотом? Кто ему мешал это делать и впредь? Не стал ли он богаче? Наоборот, он умер бедным» [99]. Эти слова только подогрели многочисленные дебаты о том, являлся ли маршал истинным католиком или нет.
Коннетаблем он не стал, поскольку развитие Военного департамента Франции предполагало общее командование войсками лично Людовиком XIV. Тем не менее, именно на 60-е гг. пришелся пик политического влияния Тюренна, в опыте и популярности которого нуждался после смерти кардинала Мазарини молодой король. В декабре 1661 г. он стал государственным министром, отвечавшим за определенные досье внешней политики и военных дел. Его влияние на монарха, стремившегося контролировать все, не стоит сильно преувеличивать, но в то время именно его советами руководствовался еще неопытный Людовик, подбирая себе секретарей в области войны и дипломатии. Именно Тюренн председательствовал на заседании Совета 10 февраля, где обсуждался состав правительства после смерти Мазарини. Благодаря ему свои посты сохранили Гуго де Лионн, Ле Телье и его старый друг Ондедеи, граф Фрежюс.
Виконт поддерживал тесную связь с английскими роялистами и способствовал реставрации Карла II. Конечно, его личная дружба с герцогом Йоркским способствовала этому, но он и так был убежденным роялистом. Состоя в переписке с инициатором Реставрации Стюартов генералом Джорджем Монком, он послал своего человека к нему на переговоры. С согласия короля Анри предложил собственные средства для восстановления Стюартов на английском троне: он сосредоточил в Амьене под командой герцога Йоркского 1 200 солдат, амуницию и оружие для 4-5 000 человек и провизии на два месяца, разрешение на посадку в Булони и корабли для транспортировки в Англию. Как записал в своих мемуарах Яков Йоркский, Тюренн еще настаивал на личном вручении ему от себя 300 пистолей или 240 ф.ст. Но к большому облегчению для обеих сторон реставрация королевской власти в Англии произошла без французской интервенции [100].
В 1661 г. Тюренн посетил Португалию, короля которой Альфонса он советовал поддерживать против Испании. Однако миссия Анри была мало связана с дипломатическими вопросами. По негласной просьбе Людовика он сопровождал в Лиссабон небезызвестную герцогиню Анну Марию Луизу Орлеанскую, Великую Мадемуазель де Монпансье с целью выдать ее замуж за молодого Альфонса. Может быть, таким способом Людовик хотел избавиться от лицезрения бывшей активной участницы Фронды при своем дворе? Все-таки особа королевской крови… Разница в возрасте предполагаемых супругов, как видно, французского короля не смущала.
Анна Мария оставила собственное описание португальской брачной авантюры. Перед отъездом Тюренн заметил герцогине, что он относится к ней как к дочери и очень озабочен наилучшим исходом ее предстоящего вояжа и брака. Ответ Мадемуазель был обескураживающим и двусмысленным: «Уехать прочь отсюда с Вами! Я бы сделала все на свете, чтобы стать Вашей Королевой Португалии!» Впрочем, молодой Альфонс, инвалид детства – он был парализован на одну сторону, волочил ногу и мог пользоваться лишь одной рукой – ее разочаровал. «Нет, – заключила герцогиня, – я предпочту быть Мадемуазель во Франции с 500 000 ливрами дохода и делать честь своему двору, поскольку большее значение для меня имеют характер и чувства, нежели ранг». Анри позволил себе возразить, что она – подданная своего короля и должна прислушиваться к его желаниям. «Если король скажет это мне, я знаю, что ответить. Но Вы не король!» – резко оборвала его Монпансье [101].
Маршал активно участвовал в составлении договоров с другими государствами. В 1662 г. он успешно посредничал при продаже Англией Дюнкерка Франции за 5 млн. ливров. В противовес расчетливому интенданту финансов Ж.-Б. Кольберу Анри постоянно выступал за финансирование курфюрстов Кельна, Майнца и других имперских чинов в целях благоприятствования политике Франции против Габсбургов. Он был одним из очень немногих, с кем Людовик советовался по самым важным вопросам.
Частная жизнь Тюренна была довольно спокойной. Он постарался адаптироваться к «новому порядку», не забывая о своем характере и ранге. Анри нечасто, но регулярно посещал двор и участвовал во всех значимых праздниках и церемониях, считая своим долгом пользоваться правами и защищать привилегии дома Буйонов. Утром он присутствовал при одевании короля, время от времени сопровождал его в Сен-Жермен, в Фонтенбло, в Шамбор. Маршал имел два особняка в Париже – на улицах Сен-Луи-де-Маре и Сен-Клод. Выделяясь среди французской аристократии своей работоспособностью, скромностью и достоинством, он презирал низменную интригу и отличался такими редкими чертами среди своей среды, как честность и добропорядочность. «Честный человек должен сдержать слово, данное даже вору», – любил говорить он. Виконт был прост в еде и питье и не был богат по сравнению с другими представителями высшей аристократии, но и не столь беден, как гласит красивая легенда о нем. Он имел 800 000 ливров дохода с земель и 400-500 000 ливров со своих особняков в Париже. Все его состояние как минимум составляло 1 200 000 ливров капитала и 40 000 ливров ежегодной ренты. Конечно, по сравнению с огромным состоянием Мазарини (40 млн. ливров), Ришелье (20 млн.) или того же Конде (14 млн.) оно было небольшим. Но бедным человеком Тюренна все же назвать непросто, хотя все познается в сравнении, а его современники сравнивали его с «олигархами» своего времени.
Большое место в жизни полководца занимало дружеское общение. С Конде, которого в литературе часто и неоправданно называют его великим противником, маршал был в доверительно-деловых отношениях, которые стали теснее во время их дискуссии с военным министром маркизом Мишелем де Лувуа. Об этом еще будет речь впереди. Он охотно общался с Лионном, ровно – с Ле Телье, отцом маркиза де Лувуа, и натянуто – с Кольбером. Среди военных чаще всего он беседовал с Фабером. Он охотно обедал с государственными людьми, по поводу чего король писал матери: «Месье де Тюренн много времени проводит с дворянством робы». Например, в Париже его часто можно было заметить в компании первого президента Парижского парламента Ламуаньона, советника д'Ормессона и др. Не избегал он и общества дам. Помимо того, что Анри долгое время испытывал на себе влияние госпожи де Лонгвиль, он доверительно общался с Генриэттой Стюарт, супругой брата короля Филиппа (герцога Орлеанского после смерти дяди Гастона), мадам де Севинье и будущей некоронованной королевой Франции мадам де Ментенон.
В общении Анри держался с достоинством, но был исключительно приветлив и
