Ознакомительная версия.
В свое время Елена Сергеевна была замужем за довольно обеспеченным человеком. А Михаил Булгаков был тогда практически никем — всего лишь начинающий литератор. Его роман «Мастер и Маргарита» глубоко автобиографичен, по сути, Булгаков написал посвящение своей жене, сделал ей самый важный и последний подарок в его жизни.
Жизнь Булгакова с Еленой Сергеевной не была лишена трудов, более того: постоянные тяготы быта одолевали семью. Но они смогли пронести через все перипетии свои настоящие чувства друг к другу. После смерти Булгакова жизнь Елены Сергеевны стала еще сложнее: она была практически лишена средств к существованию. Она жила практически впроголодь. Раневская не раз и не два помогала ей, чем могла: деньгами, продуктами. И одновременно она стремилась помочь в исполнении клятвы Елены Сергеевны, которую она дала умирающему мужу.
Булгаков на тот момент уже почти не мог говорить. Он подозвал знаком к себе жену. Она пыталась угадать, что он хочет: пить? Ему холодно?
На все вопросы он отрицательно качал головой. Наконец его жена догадалась спросить:
— Роман? Ты волнуешься, что он так и не вышел?
Михаил Булгаков заплакал.
Тогда Елена Сергеевна опустилась перед лежащим мужем на колени и поклялась, что она не умрет до тех пор, пока роман не будет напечатан, пока о нем не узнают люди.
Михаил Булгаков умер на следующий день. А Елена Сергеевна стала добиваться издания романа «Мастер и Маргарита». И всем, чем только могла, Раневская помогала ей в этом непростом на то время деле. Сказать, что она приняла участие в издании книги — мало. Если бы Раневская не использовала все свои знакомства, умение уговаривать, убеждать, книга вряд ли вообще увидела свет. Фаина Георгиевна была из тех, кто читал «Мастер и Маргариту» еще в гранках…
Фаина Раневская не была близко знакома с Аркадием Райкиным. Но в эту книгу этот артист вставлен не случайно.
Вообще, следует сказать, что Аркадий Райкин был человеком очень даже не простым в отношении со своими коллегами. Самолюбив? Да. Но еще и властный, где-то даже жесткий, требовательный до последней точки. Весьма капризный, своенравный.
Как-то знаменитая Пельтцер давала интервью в одном толстом журнале и назвала Фаину Раневскую в нем своей любимой комедийной актрисой. Кроме этого, подчеркнула Пельтцер, Раневская может прекрасно играть и трагедийные роли, а это явление редкое, уникальное даже. И тем значимее талант Раневской.
Когда после этого интервью у Фаины Раневской спросили, кого из комедийных актеров она ставит на первое место в России, она без колебаний назвала Аркадия Райкина.
…То было время, когда Страна Советов жила космосом. Первый полет Гагарина, а потом — новые космонавты на орбите. Дух захватывало. И вдруг сообщение по радио: погиб космонавт Комаров.
Раневская плакала. Плакала по-настоящему, остро переживая беду простых людей: у Комарова остались жена, маленькие дети. Она думала о них — и плакала. Она думала о той страшной смерти, которой погиб космонавт: когда корабль падал и горел, и ничем никто не мог помочь — смерть на глазах у сотен беспомощных людей. Страшная смерть…
И вот в этот день, когда радио объявило о смерти космонавта, Раневскую поразило то, что в Москве ничего не изменилось. Ничего! Да, люди говорили об ужасной трагедии, люди переживали, но все остальное было таким же. Работали магазины, работали театры, работал цирк. Людей приглашали посмеяться, развлечься, повеселиться. Раневская не понимала: как такое возможно? Почему это правительство, которое заведует всеми этими увеселительными заведениями, не с людьми, не с их бедой?
В тот вечер работал и Театр смеха, где выступал Аркадий Райкин. Пришло время начала постановки, занавес не открылся, перед публикой появился серьезный Аркадий Райкин, без грима, строго одетый. И сказал: сегодня погиб космонавт, наш космонавт, который жил среди нас. Это страшная трагедия. И если бы мы сейчас всей труппой принялись смешить вас, это было бы кощунством. Все актеры театра приносят вам, публике, свои извинения, но сегодня они играть не будут. Через два дня у театра выходной день, приходите с этими билетами — мы будем работать для вас. Но не сегодня…
Конечно же, нашлась крыса, которая тут же уведомила московский горком партии о «вопиющем самоуправстве» Аркадия Райкина. Правда или нет, но на этот звонок поднявший в горкоме трубку человек ответил: «Слава богу, что нашелся хоть один человек…»
Фаина Раневская не стала объяснять, почему из всех комедийных актеров на первое место в Советском Союзе она ставит Аркадия Райкина. Она только уверенно добавила:
— Райкин феноменален: это и актер, и гражданин.
С Владимиром Маяковским Фаина Раневская встретилась в юном своем возрасте. В то время в Москве было что-то вроде закрытого клуба, куда приходили артисты, поэты, музыканты, приводили своих друзей. Для всех остальных попасть в клуб было очень непросто. Когда Раневской в первый раз показали на нескладную худощавую фигуру человека и сказали: «Это Маяковский», она застыла. Маяковского она называла поэтом. Вот просто так — поэтом, как называла она и Ахматову, и Цветаеву. Не было никаких превосходных степеней. Для Раневской, обожающей Пушкина, в поэзии и литературе существовало только две градации для стихосложения: поэзия и не поэзия. Маяковского она считала поэтом.
Правдами и неправдами она всегда пыталась попасть в этот клуб.
Фаина Раневская прекрасно была осведомлена о личной жизни поэта, знала его женщину — Нору (Веронику Полонскую), с которой в тридцатом году у него был самый пик отношений. Нора к тому же была актрисой МХАТа.
Фаина Раневская ненавидела ее. Ненавидела, потому что считала виновной в смерти поэта. В тот день Маяковский умолял Нору побыть с ним — весь день. Умолял оставить мужа (Нора была замужем). Нора наотрез отказалась, она спешила в театр на репетицию. Она ушла — раздался выстрел…
Раневская была уверена в виновности Норы. Ничего бы не случилось с театром, ничего бы не случилось и с Норой. Немирович-Данченко был не тот руководитель, который станет выгонять актера из-за одной пропущенной репетиции. Да пусть бы она хотя бы опоздала. Но женщина, которая любит, не имеет права так поступать, как поступила Нора с Маяковским, считала Раневская.
Маяковского убили дважды — и в этом тоже была убеждена Раневская. И вторая смерть была куда страшнее первой.
Дело в том, что после смерти Маяковского было решено издать собрание сочинений поэта. Пять томов вышло, а дальше дело как-то застопорилось (чему нельзя удивляться, если знать советскую машину). И вот тогда Лиля Брик решила написать письмо лично Сталину, причем передала его через своих знакомых и влиятельных людей таким образом, чтобы оно непременно попало к Сталину на стол.
Ознакомительная версия.
