Слава Голенищева была в ту пору в зените. По свидетельству современников, он был одним из наиболее известных и уважаемых лиц в каирском обществе. «Какой другой египтолог открыл, опубликовал и перевел рукописи (уникальные!) столь большого числа литературных шедевров? — писал о Голенищеве французский ученый Сент-Фар Гарно. — Какие другие археологи, какие хранители музеев показали себя более компетентными и опытными собирателями, чем этот специалист по эпиграфике?» Последнее относится к всемирно известной коллекции египетских древностей, которую Владимир Семенович кропотливо собирал тридцать лет. Она хранится в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве.
В августе 1990 года, во время отпуска, я решил еще раз сходить в Пушкинский музей, посмотреть голенищевскую коллекцию. Она размещена в основном в зале номер один, «египетском», открывающем экспозицию. Сопроводить меня любезно согласился ученый секретарь музея Борис Ильич Перлов.
Мы переступаем порог зала и попадаем в древнеегипетский храм. Темно-синий потолок с золотыми звездами поддерживают колонны, увенчанные пучками папируса. Над интерьером «египетского зала» создатели музея — он открылся 31 мая 1912 года — трудились долго и тщательно. Будущий директор музея профессор Иван Владимирович Цветаев, отец поэтессы Марины Цветаевой, ездил весной 1909 года в Египет, чтобы познакомиться с его древней архитектурой. По пути домой он писал из Афин в Москву: «С кн. Щербатовым в Эдфу мы нашли форму зала, как нельзя лучше подходящего к нашим размерам». Храм в Эдфу, на юге Египта, был воздвигнут в III веке до нашей эры и хорошо сохранился.
— Борис Ильич, какую часть экспонатов зала составляет коллекция Голенищева?
— Да почти все они были собраны Владимиром Семеновичем.
— А что из них наиболее знаменито?
— Среди экспонатов есть несколько шедевров мировой известности, — отвечает Перлов. — Вот, например, статуэтки жреца Аменхотепа и жрицы Роннаи. — Мы проходим к витрине в центре зала. — Они изготовлены в XV веке до нашей эры из красного дерева. Платье Роннаи было покрыто тонкой серебряной пленкой, она и сейчас чуть-чуть видна. Статуэтки эти по технике исполнения считаются лучшими из известных произведений этого типа. Они приводятся практически во всех энциклопедиях мира.
Переходим к следующей витрине.
— Вот еще один шедевр, — продолжает рассказ ученый. — Базальтовая скульптура фараона Аменемхета III.
Манера ее исполнения необычна, художественный уровень очень высок.
Перлов ведет меня к витрине в правом углу зала.
— Посмотрите на эту ложечку в виде плывущей девушки, — говорит он. — Классическая вещица, вошедшая во все учебники по древнеегипетскому искусству. Парфюмерная принадлежность выполнена из слоновой кости.
— Борис Ильич, а где-то у вас были «фаюмские портреты».
— Да, они выставлены в третьем зале. И тоже из коллекции Голенищева. Пойдемте!
Мы направляемся в третий зал.
— Коллекция Голенищева считается шестой в мире, — рассказывает по дороге Перлов. — Ценность ее не столько в отдельных шедеврах, сколько в общем очень высоком художественном уровне, в том, что в ней довольно полно представлено древнеегипетское искусство разных эпох, видов и стилей. Владимир Семенович, будучи крупным ученым, тонко чувствовал ценность предметов искусства и очень тщательно подбирал свою коллекцию.
— А как он это делал?
— Покупал предметы старины, почти каждую зиму приезжая на берега Нила. История многих покупок так и осталась неизвестной, но о некоторых из них он сообщал в своих письмах — где купил, когда.
Вот и «фаюмские портреты». Они получили свое название по месту находки в оазисе Фаюм, недалеко от Каира. Выполнены портреты восковыми красками в эллинистический период истории Египта, где-то на рубеже нашей эры, и служили элементом погребального убранства. Обнаружены «фаюмские портреты» были в начале прошлого века.
— Голенищев одним из первых оценил эту находку как уникальное направление в египетском искусстве, — рассказывает Перлов. — Прежде всего портреты благодаря своей технике исполнения поражают необычной густотой мазка, создают впечатление выпуклости. Кроме того, в отличие от более ранних рисунков, где было много условного, «фаюмские портреты» абсолютно реалистичны. Видимо, они писались с натуры еще при жизни людей. Кроме этих шестнадцати портретов, есть в запасниках и еще шесть…
Да, повезло нам с Голенищевым! Но и ему самому первую половину жизни везло чрезвычайно. Прежде всего потому, что еще четырнадцатилетним мальчиком будущий ученый и коллекционер нашел себя: он самозабвенно увлекся Древним Египтом и посвятил ему почти восемьдесят лет своей дальнейшей жизни! Кроме того, Голенищев был богат и мог целиком отдаваться любимому делу, не заботясь о куске хлеба. Отец Владимира Семеновича, царскосельский купец, умерший, когда мальчику было всего два года, оставил семье крупное наследство.
Учился Голенищев хорошо. «Поведение его вообще было ОТЛИЧНОЕ, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ безукоризненная, прилежание примерное и любознательность в значительной степени ко всем предметам, в особенности же к ИСТОРИИ и древностям», — говорилось в выданном ему 3 июня 1875 года Первой Санкт-Петербургской гимназией аттестате зрелости.
В тот же год Голенищев поступил на факультет восточных языков Петербургского университета. Учил арабский, что позднее ему пригодилось: в общении с рабочими на раскопках, с бедуинами во время экспедиций по пустыне и с антикварами. Совершенствовал также свои знания древнегреческого языка, который начал осваивать еще гимназистом. Наконец, довольно легко овладел французским, английским и немецким. В студенческие годы Голенищев опубликовал первые свои научные работы — описания и переводы древних папирусов. Вместо диплома он представил диссертацию, за которую по окончании университета в 1880 году получил ученую степень кандидата восточных языков.
Туалетная ложечка из коллекции В. С. Голенищева. Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина
Последующие 35 лет жизни Голенищева были связаны с Эрмитажем. Причем работал он там сверх штата, без содержания, то есть бесплатно, движимый лишь своим юношеским увлечением и научным интересом.
В 1886 году Владимир Семенович был назначен хранителем коллекции египетских древностей Эрмитажа.
Задолго до защиты диссертации в университете Голенищев совершил свою первую поездку в Египет, и с той поры они стали регулярными, чуть ли не ежегодными. Во время этих поездок он знакомился с работами западных археологов и их находками, с новинками Египетского музея в Каире, ходил по антикварным лавкам, подбирал экспонаты для своей коллекции.
