«ООН должна помочь нам. Пожалуйста, нам нужна помощь. Иначе здесь невозможно жить».
Как вы объясните этим женщинам, что попросту не хватает средств? Внешний мир хочет помочь только на выделенные суммы.
«Но, по крайней мере, тут, в Пакистане, мы живы. Хотя у нас и есть множество трудностей, мы благодарны за то, что живы».
Мы встретились с детьми. Я встретила восьмилетнего мальчика. Когда он улыбается, видно, что у него нет двух передних зубов.
Я спросила его: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?»
«Доктором!»
«Ты работаешь?»
«Да, я делаю ковры».
Он показывает мне большой порез на пальце.
Все дети одновременно встают. Своими детскими голосами они говорят: «Добрый день, мисс», а когда я уходила: «До свидания, мисс».
Беженцы вынуждены учиться в разные смены между семью утра и десятью вечера. Взрослые учатся по вечерам.
Меня пригласили в местный театр, где дети и подростки играли пьесу о мальчике, который не хотел ходить в школу.
Он ходил вокруг сцены с плеером в ушах и плохо себя вел. Спустя какое-то время все другие дети убедили его в том, как здорово может быть в школе. Пьеса одновременно была смешной и серьезной, а также очень хорошо сыгранной.
Потом был музыкальный концерт, где они играли традиционную и современную афганскую музыку.
Эти художественные программы были специально организованы для беженцев.
Всем детям, которые играли, танцевали и пели, было от трех до семнадцати лет.
Я поняла не только, как важно для них это представление, но и то, что в Афганистане у них такого не будет. Все пьесы, кино, телевизор, танцы и музыка запрещены — на все наложен запрет Талибан.
Я хочу понять, чем отличается Коран от его толкования Талибаном? Я думаю, что для всех нас важно знать и понимать разницу.
Я на борту самолета, летящего в Женеву. Все закончилось.
Были моменты, когда я чувствовала, что сбежала из ада.
Сейчас меня вытащили из этого кошмара, и я немного пришла в себя.
Я встретила так много хороших людей, которые выживают в этих ужасных условиях.
Кажется, я не могу мыслить ясно.
Мне потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя после этой поездки, и, конечно, я надеюсь, что никогда этого не забуду, что это не пройдет для меня бесследно.
Разум хочет забыть, потому что это причиняет боль и лежит огромным грузом на душе и сердце.
Я устала плакать и ощущать такую беспомощность. Я снова хочу начать дышать свободно. Затем я сделаю все, что смогу, чтобы помочь этим людям. И как я могу не помочь, когда я встретилась с ними, когда я сама их видела.
Спустя две недели после того, как был написан этот журнал, было 11 сентября 2001 года. Шокирующий трагический день, вне всяких слов. Мир пришел на помощь жертвам и членам семей, пострадавшим в Нью-Йорке.
Не забывая о тех афганских семьях, с которыми я общалась всего несколько недель назад, я настаивала на том, что им нужна помощь, и я лично делала пожертвования. В последующие дни я получила три угрозы, включая телефонный звонок (как он узнал мой номер, до сих пор остается для меня загадкой). Мужчина сказал, что все афганцы должны страдать за то, что сделали в Нью-Йорке, и что он желает смерти всей моей семье. Я понимаю, что эмоции переполняют. Это было трудное время для всех.
Два года спустя в Нью-Йорке перестраивают то место, где раньше стояли Башни-близнецы. УВКБ ООН помогли 1,9 миллиона людей вернуться в Афганистан. И все же потребуется много времени и сильной постоянной помощи от международных организаций, чтобы восстановить эту страну.
6 июня 2002 года я совершила поездку в Эквадор с целью ознакомиться с положением беженцев, находящихся в ведении Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), и оказать им помощь.В Колумбии, без преувеличения, сейчас самый серьезный гуманитарный кризис во всем Западном полушарии, и проблемы, связанные с условиями перемещения внутри страны, одни из худших в мире. Официальная правительственная статистика приводит число внутренне перемещенных лиц (ВПЛ): 720000 человек с 1995 года, в то время как неправительственные организации (НПО) оценивают приблизительное число ближе к 2 миллионам. Согласно Ассоциации финансовых институтов, 158 000 колумбийцев покинули страну в прошлом году. Тысячи из них обратились в страны Латинской Америки, Северной Америки, Европы и в другие с просьбой о присвоении им статуса беженца. Хотя главной обязанностью УВКБ ООН во всем мире является защита беженцев, по приглашению правительства Колумбии УВКБ ООН сотрудничает с НПО в Колумбии с 1999 года.
После краха мирного процесса в феврале 2002 года усилились столкновения между левыми партизанами и правым крылом военизированных формирований, что привело к большому перемещению людей и принесло несказанные страдания мирному населению. Второго мая произошел инцидент, который потряс мир. 119 человек, включая 48 детей, погибли в северо-западном районе Бойайа, когда кто-то выстрелил из самодельного миномета в церковь, полную мирных жителей, бежавших от военных действий. Двадцать шестого мая 53% колумбийских избирателей проголосовали за Альваро Урибе Велеза, нового президента. Мистер Урибе, который приступит к исполнению своих обязанностей в августе, пообещал принять строгие меры против FARC (Revolutionary armed forces of Columbia) — Революционных вооруженных сил Колумбии — и других нерегулярных вооруженных формирований и тем самым поставить точку в сорокалетнем конфликте.
Четверг, 6 июня, 7 часов утра
Ожидая самолет в аэропорту Лос-Анджелеса, я поняла, что прошло уже более девяти месяцев с тех пор, как я последний раз совершала полевой визит. Я много ездила, когда могла, но духовно я чувствовала, что мне чего-то не хватает. Не хватает побега от этого материального мира. Не хватает напряженной, сосредоточенной жизни, где каждый думает о своем выживании или о выживании ближнего, элементарном выживании, и о борьбе за свою семью, страну, свободу.
Это будет моя первая ночь, проведенная вдали от моего сына Мэддокса, впервые с того момента, как мы приехали домой три месяца назад. Было немного забавно, как я волновалась, когда целовала его на прощание. Он остался с моей мамой и братом. Я поняла, как важна семья.
И те друзья, которые для тебя как семья.
И те редкие случаи, когда незнакомые люди становятся семьей, как, например, те гуманитарные работники, с которыми я собираюсь встретиться. Все, с кем я собираюсь встретиться. Они не родственники — но семья. Они борются за жизни людей, с которыми даже не знакомы. Можно понять, почему они быстро заводят новых друзей.
