Ознакомительная версия.
Всю жизнь Блаватская провела в путешествиях, побывав почти во все уголках Европы, Индии, Ближнем и Дальнем Востоке, Средней Азии. Заезжала она и в Россию, где у нее тоже было немало приверженцев, но Россия не была к ней слишком благосклонна, и она через пять лет жизни в США стала американской гражданкой. При этом нужно учесть, что условия тогдашних путешествий были далеко не идеальными.
До самой смерти Елены ее авторитет в теософическом движении был непререкаем. Она неоднократно доказывала, что у нее нет других интересов, кроме задач движения, Когда однажды Блаватскую обвинили во внебрачной связи с мужчиной, она подверглась авторитетному медицинскому обследованию, которое установило, что она девственница. Многие уважаемые и влиятельные люди стали членами движения, поскольку их не удовлетворяла официальная религиозная догма. В частности активным участником теософского семинара стал знаменитый изобретатель Тома Эдисон.
Однако после смерти Елены установить, кто главный теософ планеты, оказалось нелегко, и движение распалось на ряд соперничающих между собой групп. В частности, за доктором Штейнером пошли «антропософы», стремившиеся выделить в движении не религиозную, а человеческую стороны. Другая активистка движения, Анна Без АН, ударилась в атеизм и социализм, отстаивая одновременно идеи национально-освободительного движения индусов – на самом деле, нездорово получалось: носители универсальной истины находились под колониальным гнетом англичан.
Но Елена Блаватская продолжает оставаться для спиритуалистов высшим авторитетом главным образом в спиритуалистекой практике. К ней продолжают обращаться во всех случаях, когда возникают сомнения в поведении медиумов и вызываемых духов. А если кто-то интересуется мнением автора на сей счет, то им придется обратиться к какой-либо иной публикации; здесь для нас важнее другое – несомненный успех, который имела Блаватская в США в избранном поле деятельности.
Интернационал анархистов и Эмма Гольдман
...
Семья – это тюрьма для каждой женщины, а дети – это пытка.
Эмма Гольдман
Как сама Эмма, в своей автобиографии, так и все ее биографы признают только сексуальную мотивацию, и нам не остается ничего, как следовать за ними. Эмма росла нелюбимым ребенком в семье, где отец был одержим сексуальной страстью, а мать – боязнью новой беременности. Эмму частенько поколачивали. Так было и в Ковно (ныне Каунасе), где она родилась, и в Петербурге, куда семья переехала вскоре, пользуясь либерализмом Александра Второго. Сначала переехал отец, представив справку о большой зарплате (разумеется, фиктивную!), за ним на лодке по Финскому заливу, меж льдин последовала семья. Дело отца в Петербурге шло плохо – евреи облагались дополнительным налогом. Поэтому вместо гимназии, где Эмма выбыла из конкурса еще до вмешательства процентной нормы, из-за плохой религиозной характеристики, она устроилась работать в мастерскую, производящую перчатки.
Чернышевский, русские нигилисты и изнурительный 10-часовый рабочий день подготовили ее к восприятию самого крайнего европейского политического движения того времени – европейского анархизма. Но это произошло уже в Америке, в Рочестере, штат Нью-Йорк. Она осела там в 20 лет; после двух коротких браков с эмигрантами она, наконец, встретила главного человека своей жизни. Но это был не анархистский лидер Иоганн Мост, преподавший ей основы анархизма и публичного красноречия. Мост, в прошлом депутат германского Рейхстага от социал-демократической партии, в Новом Свете увлекся анархизмом и Эммой, вознамерившись создать семью. Собственно семья уже была, но в ней состоял еще и Александр Беркман, земляк Эммы, тоже родом из Литвы. Так они и жили некоторое время втроем. Но затем Эмме пришлось делать выбор между чистым русским анархизмом Беркмана и противоречивыми немецкими матримониальными устремлениями Моста. И ее выбор был: Беркман.
Она стала вступать с лекциями об анархизме на английском и немецком (его она знала лучше) в американских городах. Пользуясь, а точнее говоря злоупотребляя американской свободой слова, Эмма проповедовала порочность всех государственных институтов, начиная от частной собственности и кончая браком и семьей и включая сюда свободу артистического выражения, свободу абортов и политическое равенство полов. Большое место отводилось антирелигиозной пропаганде.
Это очень раздражало широкие круги эмигрантов, в том числе и религиозных евреев, хотя почти все руководители анархистского движения и большинство участников были эмигрантами-евреями из России, Германии и Австро-Венгрии.
В этот ранний период своей деятельности Эмма отнюдь не избегала призывов к насильственным действиям. Физическое уничтожение эксплуататоров и подавителей народа считал ось благом. Неудивительно, что перед каждой лекцией Эмма не знала, во что она выльется. В лучшем случае ее ждали возмущенные выкрики с мест, а в худшем и физическая расправа, иногда с участием полиции и последующей высылкой.
19-летний «Саша» Беркман, красивый и стройный, не слишком полагался на свои ораторские возможности; он решил действовать иначе. Однажды, достав пистолет, он публично покушался на жизнь капиталиста Фрика, президента одной промышленной компании. К счастью, Фрик оказался лишь легко ранен, а Саша схвачен и предан суду.
На суде Саша отказался от адвоката и защищал себя сам на немецком языке. Его приговорили к 22 годам тюрьмы. Имя Эммы на процессе не упоминалось, и от нее не потребовали даже публичного осуждения Саши. Прокурором не пришло в голову, эта приятная шатенка является если не вдохновителем преступления, то по крайней мере соучастницей. Слово служило лишь целям развлечения, по американским понятиям. Правда вскоре после Саши и Эмме довелось отведать тюрьмы за призыв к бунту, но ее защищал хороший адвокат и дело ограничилось годом городской тюрьмы.
Эмма надолго ездила в Европу. Познакомилась с европейскими коллегами-анархистами, из которых наибольшее впечатление на нее произвел русский анархист князь Петр Кропоткин. В Вене она окончила курсы акушерок и с тех пор зарабатывала себе на жизнь в США и Канаде, помогая роженицам из бедных семей, у которых не хватало денег на врача.
В таких условиях Америка соглашалась терпеть ее деятельность, считая, что она приносит немного вреда. Чтобы покончить с этим заблуждением понадобился серьезный урок, и Америка его получила.
С окончанием короткой Испано-Американской войны США были окончательно признаны мировой державой, а их президент Мак-Кинли утвердился в своем праве объявлять войны. В 1900 г. Мак-Кинли был переизбран на новый срок, но окончить его ему не удалось: 6 сентября 1901 года на Всеамериканской выставке в Буффало в него стрелял террорист-одиночка неудобопроизносимой фамилией Леон Чолголш, родившийся в Америке сын эмигрантов из Восточной Европы. Через восемь дней президент скончался. Свои мотивы Леон объяснял на суде крайне сумбурно, многие относили его к душевнобольным; но не назначенные судом адвокаты. Известно было, что за неделю до преступления он побывал на лекции Гольдман и можно было считать, что она инспирировала это убийство. Правда, Чолголш не был членом анархистской организации и анархисты побаивались в нем агента полиции.
Ознакомительная версия.
