Или же большевики правы, когда утверждают, что западные буржуазные демократии борются теперь против двух врагов: Германии и русской революции, которую они ненавидят и боятся больше, чем Германии, и что они с большим удовольствием позволят Центральным империям победить Россию, растерзать ее и растоптать, чем сделают шаг, который спасет Россию, но вместе с тем будет иметь то отвратительное побочное действие, что оставит большевиков в живых и у власти?
Вокруг я вижу много людей, проникнутых этой слепой яростью. Для них оплошности большевиков, какими бы опасными они ни были для России и для нас самих, кажутся отнюдь не пагубными, но благотворными. Они придерживаются того единого мнения, что уместно не мешать большевизму барахтаться в собственных ошибках и в них утонуть, пальцем не пошевелив, чтобы помочь ему выпутаться. Контрреволюционным и так называемым либеральным партиям предоставляется великолепный случай, чтобы отвратить народные массы от того крепнущего социализма, который у стольких стоит поперек горла и стольким отравляет мечты о будущем.
Война, приведшая к банкротству буржуазной политики, высветившая глупость политиков и недальновидность военных, объяснила многим крестьянам и рабочим, что по окончании военных действий стоило бы, может быть, поднатужиться и разрушить старые режимы и на их обломках создать правительство народа и для народа.
Волна социализма неумолимо росла и никогда еще столь серьезно не угрожала имущим классам. Они видят в большевистской направленности русской революции, в зависимости от того, какой оборот примут события, — либо свой смертельный приговор, либо свое спасение. Если большевизм победит, если власть пролетариата окажется способной и достойной жить, как, несмотря даже на ее серьезные ошибки, избежать того, что она будет провозглашена во всех странах и что ее удивительному примеру последуют другие? Если же, наоборот, этот красивый опыт провалится, если завтра капиталисты смогут сказать народу: «Осторожно, смотрите, что наделали русские социалисты! Они предали союзников, они опозорили Россию, они обезоружили страну и отдали ее германскому империализму, они развалили, расстроили промышленность и сельское хозяйство!», если такое можно будет сказать, то какую силу, считают тут, будет иметь этот пример, каким непопулярным станет социализм и какую отсрочку получат буржуазные классы!
Я далек от предположения, что государственные деятели, какими бы антисоциалистскими они ни были, были бы до такой степени готовы — либо из-за собственного неприятия идей Маркса, либо из-за стремления сохранить собственное спокойствие — пожертвовать во имя столь безумной ненависти, столь низких эгоистических интересов благом и жизнью наций, судьбами которых они вершат в этот трагический период?
Но почему не отвечаем мы большевикам?
Петроград. 10(23) дек.
Дорогой друг,
Один мой товарищ, прочтя то, что я написал вчера, мне сказал: «Вы неисправимо наивный человек. Если союзники отказываются помогать большевикам, то не потому, что замыслили против существования социалистической революции макиавеллиевские планы, которые вы им приписываете. А прежде всего потому, что дни большевиков сочтены, и было бы глупо, поддерживая опасных анархистов, продлевать их разрушительную агонию и оттягивать приход к власти сильного и настоящего правительства, с которым Антанта могла бы вступить в союз. И еще — и это главное, — потому что большевики — агенты Германии, и они осуществляют план, разработанный в Берлине. Союзники обесчестили бы себя и попались бы в ловушку, расставленную для них предателями, которые ведут сепаратные переговоры с противником».
Я привожу эти доводы только потому, что они восхитительным образом отражают общее союзническое мнение и особенно — официальное мнение в столь жизненно важном и не терпящем отлагательств вопросе, как военное сотрудничество, вопросе, который был поставлен Советами месяц назад и до сих пор остается без нашего ответа.
Я не навязываю свою точку зрения по первому из приведенных мною аргументов. Я уже не один раз повторял, что я думаю о том, как долго могут продержаться большевики у власти, и о том, что я не очень верю, в случае если их свергнут, в ту решительную позицию, которой так легко наделяют возможных наследников Ленина и Троцкого, и не буду возвращаться к этому снова. Большевизм, без сомнения, будет жить еще долгие месяцы.
Но второй аргумент, с которым я встречаюсь ежедневно, стоит того, чтобы его коротко проанализировать еще раз.
Имеем ли мы право говорить, что большевики — агенты Германии и что они готовят предательский мир?
Выдвигая подобные обвинения, мы забываем в первую очередь о том, что стремление к миру было в России всеобщим, характерным для всех классов задолго до 25 октября. Я отмечал это в первых же записках из Петрограда. Бесспорно, что стремление к миру способствовало удивительному успеху большевиков, сразу же вставших на эту платформу, и больше чем любой другой пункт их программы определило их победу. Но не менее очевидно, что оно же в большой степени обеспечило популярность февральской революции.
Русский народ не ждал Ленина и Троцкого, чтобы заявить о своей воле к немедленному миру любой ценой.
Свидетельства товарищей из миссии, которые наблюдают за русской армией с 1917 г., показательны на этот счет.
Стало быть, не Ленин и Троцкий спровоцировали это стремление к миру. Единственное — они им воспользовались как политики и развили его в сознании рабочих и крестьянских масс. И свою пацифистскую деятельность они осуществляли тем более активно, что она — логическое следствие той самой кампании, которую они неустанно вели, начиная даже не с революции, но с 1914 г. и даже еще до начала войны. Добавлю, что они оба вели ее неизменно параллельно, по мере возможностей, во всех странах, союзнических и неприятельских, что Ленина и Троцкого, как нежелательных лиц, изгоняли не только из Центральных империй и нейтральных государств, но и из стран Антанты, и что во время войны Троцкий, после того как он опубликовал антимилитаристскую брошюру, был приговорен в 1916 г. немецким судом к 18 месяцам тюрьмы.
В какой момент их пацифизм перестал быть принципиальным и бескорыстным и стал германофильским и наемным?
Запутанные и противоречивые истории с немецкими деньгами, переданными большевикам, пока еще не сумели убедить меня в нечистоплотности большевистских лидеров. Мне, кстати, так и не удалось получить ни одного удовлетворительного разъяснения у разведывательных органов, которые распространяют все эти обвинения. Они и многое другое распространяют с такой же легкостью.
