Сначала Штейнмец сохранял объективность. При первых встречах с коллегами он с неопровержимой убедительностью доказал приоритетность работ Теслы в области переменного тока, чем немало смутил погрязших в дрязгах по этому поводу Элайхью Томсона, Майкла Пьюпина, Томаса Эдисона и прочих великолепных ученых, инженеров и финансистов.
Бедой для Штейнмеца оказалось то, что его выкладки были не ко времени. После успешной постройки Лауфен-Франкфуртской линии электропередачи в воздухе запахло многомиллионными контрактами. На очереди стояла река Ниагара со своими соблазнительными в финансовом смысле водопадами.
Ребята из компании «Томсон-Хьюстон», почувствовавшие прямую угрозу их липовым патентам на аппаратуру, применявшуюся для утилизации переменного тока, решили опровергнуть Штейнмеца. А кто лучше самого Штейнмеца мог опровергнуть приведенные им самим доказательства? К делу подключили большой соблазн, и «выскочку из Германии» замкнуло.
Соблазн заключался в профессиональной попытке опровергнуть самого себя — то есть с той же убедительностью, как и прежде, доказать, что Тесла не первый и не единственный, а только один из многих. Штейнмецу разъяснили (сделал это, по видимому, Майкл Пьюпин): чтобы участвовать в дележке пирога, требуются солидные капиталы, а для того, чтобы их привлечь, необходимо решить уравнение с одним, но очень важным неизвестным — как сосредоточить в одних руках патенты на электроосвещение (лампочки накаливания) и лицензии на аппаратуру, с помощью которой электричество будет доставлено к порогу каждого потребителя. Алгоритм решения напрашивался самый незамысловатый — любой ценой обойти патенты Теслы и тем самым вырвать из рук Вестингауза перспективу добиться монопольного положения на рынке электротехнических услуг.
Итак, в левой части уравнения главным членом вырисовывалась «Эдисон электрик», в правой — бревном на пути прогресса лежал «Вестингауз» и этот несносный Тесла, черт бы его побрал! И добиться равенства между обеими частями никак не удавалось, хотя авторитетные люди, например Генри Виллард, владелец первой трансамериканской железной дороги и финансовый спонсор Эдисона, делали все возможное, чтобы достичь соглашения.
Тот же доброжелатель популярно объяснил Штейнмецу, что «новое знание» требует и «нового» отношения к нравственности. Отнеситесь к этому уравнению как к «задачке на сообразительность». Верное решение будет оплачено по самому высокому коэффициенту.
Между тем Генри Виллард, подталкиваемый Джоном Пирпонтом Морганом, истинным вдохновителем этой комбинации, отважился на смелый шаг. Он начал переговоры с Вестингаузом по поводу слияния этих двух компаний с целью организации монополии на необъятном рынке электрических услуг. Вестингауз отлично понимал, чья мрачная тень возвышается за спиной Вилларда, однако, несмотря на шантаж и угрозы, наотрез отказался встать на колени. Объединение на условиях конкурента его никак не устраивало. Добровольно войти в финансовую империю Моргана[42] было не в его характере.
Расстановка сил в «войне токов» окончательно определилась 14 июля 1891 года, когда после долгих лет борьбы и судебных разбирательств суд решил дело о привилегиях в области производства лампочек накаливания в пользу Эдисона.
Казалось, Вестингауза загнали в угол, однако трезвый анализ ситуации подсказал, что потери с лихвой возмещались патентами Теслы и возможностью производить оборудование для электроосвещения.
Виллард решил обойти Вестингауза и обратился непосредственно к Тесле.
Тот в письме ответил:
«Уважаемый сэр, я много раз обращался к мистеру Вестингаузу, пытаясь добиться взаимопонимания, но результаты были не очень удовлетворительные. Поняв это и внимательно обдумав шансы на успех, я пришел к выводу, что не могу принять участие в предложенном вами предприятии». В конце письма Тесла с сожалением желал финансисту «успехов в его начинании».
Виллард переменил тактику. Он предложил Эдисону купить «Томсон-Хьюстон». Мысль о том, чтобы объединиться со своим главным врагом, столько лет портившим ему кровь, показалась великому изобретателю кощунственной. Эта компания и прежде всего сам Элайхью Томсон в глазах Эдисона вели себя как самые гнусные мародеры. В то время, когда более крупные конкуренты выясняли право на привилегии, «Томсон-Хюстон», обладая всего лишь правом аренды на электроосветительные приборы, вовсю торговала этим высокодоходным товаром.
Эдисон решительно отказался от предложения, однако Виллард не отступал. Он надеялся рано или поздно скрутить знаменитого «колдуна из Менло-парка».
Генри Виллард приехал в Линн в феврале 1891 года и все лето вел секретные переговоры с Чарльзом Коффином — руководителем «Томсон-Хьюстон». На декабрь на Уолл-стрит, 23, в офисе Моргана была назначена встреча, на которой заинтересованные лица должны были окончательно определиться с объединением. Однако после того, как Морган просмотрел финансовые отчеты обеих компаний, он изменил решение. Долг более крупной и известной «Эдисон электрик» составлял 3,5 миллиона долларов, в то время как маленькая и кредитоспособная «Томсон-Хьюстон» при меньших доходах набрала хороший темп. Морган решил вывернуть ситуацию наизнанку и предложил «Томсон-Хьюстон» купить «Эдисон электрик». В любом случае создавалась монополия. Вместе с тем Морган, недовольный «мягкотелостью» Вилларда, вынудил его покинуть компанию — ему нужно было обвинить кого-то в неудачах, — и Чарльз Коффин взял в свои руки управление новым концерном. Они назвали компанию «Дженерал электрик».
Известие о том, что «дело сделано» и Эдисону придется работать вместе с похитителем патентов Элайхью Томсоном, совершенно сломило «колдуна из Менло-парка». Добило исчезновение его имени из названия компании.
Он написал Вилларду:
«Ясно, что мое время ушло… С этой позиции вы поймете, что я не в состоянии побуждать мой разум к действию, когда растет угроза будущего объединения. Я бы попросил вас не противиться моему постепенному уходу из электрического бизнеса…».[43]
«Морганизация» «Дженерал электрик» сделала из этой компании еще более опасного врага для Вестингауза, однако это слияние превратилось в проблему для самого концерна. Пусть Вестингауз и был лишен возможности использовать эффективную лампочку, в свою очередь «Дженерал электрик» не имела возможности производить аппаратуру для генерирования и передачи переменного тока, при этом Вестингауз неожиданно оказался в куда более благоприятном положении, так как патенты Эдисона кончались через два года, а изобретения Теслы еще долгое время были в руках Вестингауза. У Вестингауза к тому же был патент Феррариса — козырная карта для поддержки авторства Теслы, поэтому в течение следующих нескольких лет Вестингауз был вынужден подавать в суд не только на работников компании «Дженерал электрик», но и на других людей, таких, как Уильям Стэнли, который теперь создавал свои собственные многофазные системы.
