Элеоноры Агнес Ли.
В своей экономной манере Корпус инженеров не стал полностью отрывать его от Миссисипи - несмотря на другие обязанности, Ли еще долгие годы будет отвечать за советы властям Миссури, которые продолжат начатую им работу, но его собственная роль в укрощении великой реки была закончена.
Всего за три месяца до смерти Ли в 1870 году состоялось одно из самых известных спортивных событий в истории Америки, которое стало возможным благодаря его работе на реке в 1837-1840 годах, - "Великая пароходная гонка", в которой два речных судна-левиафана соревновались в скорости подъема по Миссисипи от Нового Орлеана до Сент-Луиса.
"В этой гонке два огромных парохода длиной более 300 футов мчались по реке Миссисипи... на скорости до 23 миль в час... . . Гонка стала первым большим событием в средствах массовой информации нашей страны, так как на кон были поставлены огромные суммы денег, большие толпы людей преодолевали значительные расстояния, чтобы выстроиться на берегах реки, а новый телеграф передавал информацию о ходе гонки национальной аудитории." * Гонку выиграло судно производства Индианы, строительство которого в 1866 году стоило более 200 000 долларов, что было огромным состоянием для того времени. Оно могло перевозить более 5000 тюков хлопка весом 1250 тонн, имело 61 роскошную "каюту", отделанную богатой резьбой и полированным палисандром, и обеденный салон на 240 человек под огромными, ослепительными люстрами и витражными окнами. Это был продукт рассвета позолоченного века, со всеми роскошными удобствами и кухней большого океанского лайнера, высокими трубами-близнецами, выбрасывающими искры и дым, когда он шел на полной скорости днем и ночью - без риска налететь на камень, корягу, песчаную или морскую отмель - чтобы достичь Сент-Луиса 4 июля 1870 года и обогнать Natchez: 1 154 мили за три дня, восемнадцать часов и четырнадцать минут - рекорд, который оставался непобитым до 1929 года. Его название, очень подходящее, по сей день запечатленное в заголовках, картинах, фотографиях, фольклоре, литературе и песнях, † было "Роберт Э. Ли".
Конечно, все это - эпические гонки на пароходах между Робертом Э. Ли и "Натчезом", миллионы людей, собравшихся посмотреть на них, благоговение и уважение, с которым его имя воспринимали не только на Юге, но даже на Севере, - было далеко впереди в 1840 году, когда он вернулся в Вашингтон в чине простого капитана. В отсутствие его старого друга генерала Гратиота успех Ли в Миссури не принес ему нового назначения; его отправили инспектировать прибрежные форты в Каролине и составлять планы крайне необходимого ремонта. Не каждый инженер был таким аккуратным строителем, каким Ли уже успел зарекомендовать себя в форте Монро - о вынужденной экономии и самодельном строительстве того времени говорит тот факт, что, хотя большинству фортов было менее десяти лет, все они были сильно повреждены морем и уже нуждались в капитальном ремонте. Возможно, как предполагает Дуглас Саутхолл Фриман, путешествие Ли по Каролинам окажется полезным для него двадцать лет спустя, когда он разместит форт Фишер на "узкой косе" в устье реки Кейп-Фир для защиты последнего незаблокированного порта Конфедерации, но если так, то это предвидение было единственным преимуществом его путешествия. В каждом случае он вносил практичные, экономичные предложения по улучшению и прилагал к ним подробные чертежи. Несмотря на постоянные сомнения в ценности своей работы и в выборе профессии, очевидно, что теперь Ли был надежным инженером. Он вернулся домой на Рождество, и после продолжительного отпуска его назначили ремонтировать и обновлять крепости, охранявшие Нью-Йорк, - задача гораздо более масштабная и ответственная, хотя он по-прежнему отвечал за работы в Сент-Луисе и в Каролинах - инженерный корпус, несомненно, получал от капитана Ли все, что мог.
Сегодня, конечно, трудно понять значение фортов в нью-йоркской гавани, которые сохранились в основном в виде географических названий, но в те времена, когда единственным потенциальным врагом Соединенных Штатов считалась Великобритания, форты Гамильтон и Лафайет в Нэрроуз и две артиллерийские батареи на Статен-Айленде имели национальное значение, являясь основной защитой Нью-Йорка и его гавани от набега или высадки королевского флота. В конце концов, еще были живы люди, которые могли вспомнить, как в 1776 году британский флот стоял на якоре в нью-йоркской гавани, а "Юнион Джек" развевался над городом до 1783 года. Конечно, оглядываясь назад, мы знаем, что к 1841 году оборона нью-йоркской гавани от британцев была пустой тратой времени и денег, но это показатель растущей репутации Ли, что его выбрали для надзора за тем, что тогда считалось жизненно важным элементом национальной безопасности.
Беглого осмотра было достаточно, чтобы понять: работа предстоит долгая - достаточно долгая, чтобы Ли твердо решил иметь рядом с собой семью, хотя вряд ли он мог представить, что она займет почти пять лет его жизни. Сразу за фортом Гамильтон, расположенным в тихом, лиственном районе Бруклина, находились квартиры для женатых офицеров, но они, как и сам форт, сильно обветшали. Очевидно, все в форте Гамильтон полагали, что Мэри Ли поспешит на север и быстро наведет порядок, но Ли знал свою жену лучше, чем она, и решал этот вопрос в обычном шутливом, но резко критическом стиле, присущем многим его письмам к Мэри. Он позаботился о том, чтобы похвалить местность вокруг форта и оздоровительный эффект "Морского бриза", который он описал, несколько оптимистично, так как зима была "очень прохладной", но далее сказал об их каюте: "Хорошая жена янки скоро привела бы ее в порядок". Очевидно, он не ожидал, что его жена-виргинка будет белить стены или полировать полы, хотя его сослуживцы были удивлены тем, что он ищет слуг для выполнения работы, которую, по их мнению, должна выполнять жена. "Меня плохо подбадривают насчет слуг, и все [здесь], похоже, занимаются своими делами", - писал он, имея в виду, что жены сами готовили и вели домашнее хозяйство. "Они, кажется, удивляются моим просьбам о помощи, у них тоже есть жена, и, похоже, у них есть некоторые сомнения в том, обладаете ли вы всеми своими способностями". Интересно, что Мэри не взяла с собой никого из слуг из северного Арлингтона; возможно, это отражение трудности предотвращения побегов рабов, когда они оказывались в северном штате. Как бы то ни было, Ли сам закупал мебель и товары для дома, хотя цены на них в Нью-Йорке приводили его в ужас, и ему удалось найти для Мэри кухарку и горничную.
В защиту Мэри можно сказать, что она уже родила пятерых детей в период с 1832 по 1841 год (и еще двоих), несмотря на
