В середине 70-х годов по аналогичной методике следовало ожидать подвижки ледника Конгсвегеи (в заливе Конгс-фьорд), точнее, той его части, которая подпитывалась соседним ледником Конгс, причем оба ледника взаимодействовали в этом процессе. Я долго ждал, когда же, наконец, поступит известие с подтверждением прогноза, но, увы не дождался. Обижаться на природу смешно, на себя как-то не хотелось, оставалось искать причины. Эту причину я увидал с борта вертолета во время одного из облетов: в результате отступания ледника Конгсвеген южный участок ледника Конгс от него обособился, и, таким образом, взаимодействие между ними, приводившее в действие механизм подвижки, нарушилось. Подвижка не состоялась.
Интересно, состоится ли очередная подвижка Фон Поста (точнее, все-таки Тьюна) в середине 80-х годов или же придется в утешение искать причины, разрушившие этот прогноз? Впрочем, прогноз на то и прогноз, чтобы он не во всех случаях подтверждался: жизнь природы гораздо сложнее наших схем.
В общем, ледники Фон Пост или Тьюн (я и до сих пор не знаю, кому из них отдать предпочтение) дали нам много полезной информации. Именно на этом леднике для меня стали понятными роль и место пульсирующих ледников, их подвижек в общем развитии оледенения. Разумеется, они ведут себя иначе, чем прочие ледники, но в главном одинаково. Действительно, фронт ледника Фон Пост (или скорее, более активного Тьюна) периодически бросается вперед, нарушая все наши представления о происходящем сокращении оледенения Шпицбергена. Только освоив всю известную информацию, убеждаешься, что каждый последующий бросок немного не достигает предшествующего. В итоге получается, что фронт ледника все-таки пятится, отступает. Возможно, ледники, как и люди, отличаются друг от друга темпераментом, в таком случае пульсирующие ледники — это холерики с наклонностью к буйству.
Полевой сезон 1975 года пополнил нашу информацию о пульсирующих ледниках во время рекогносцировки целого куста или узла «пульсаров», обнаруженных нами девять лет назад на водоразделе главного острова между бухтой Агард и Сассен-фьордом.
Первое впечатление о том, что пульсирующие ледники в Арктике после подвижки медленно возвращаются в исходное состояние, подтвердилось. Странно другое: подвижки, и довольно часто, мы наблюдаем у крупных полупокровных ледников, изредка у горных ледников в области полупокровного оледенения и единственный пока случай у ледников области горного оледенения. Оставалось неясным, как вели здесь себя ледники в конце прошлого столетия. В литературе есть только одно описание подвижки в центре Западного Шпицбергена. Я имею в виду книгу М. Конвэя, в которой рассказывается о подвижке одного из притоков ледника Дрен в конце прошлого века. Очевидно, подвижки тогда происходили и в самом центре области горного оледенения.
А что происходит сейчас? Выводные языки Хелефонны находятся на границе областей горного и полупокровного оледенения, что отражается в их морфологии и динамике, Не связаны ли эти подвижки с тем, что ледники из одного подразделения «пытаются» перейти в другое?.. От пульсирующих можно ожидать чего угодно. Выяснили причину разрушения хижины в долине Фулмар. Оказывается, она снесена селем, когда прорвало озеро, возникшее в свое время из-за подвижки ледника Мармор. Озеро еще сохраняется, хотя целая серия террас — валиков из гальки — указывает на снижение его уровня, причем кое-где эти терраски прорезаны эрозионными ложбинами, возникшими жарким летом 1970 года. Все, что связано с комплексом природных особенностей изучаемых «пульсаров», следует брать на заметку — пригодится.
Обследование с целью выявления пульсирующих ледников в меридиональных долинах между крупными долинами Рейн и Адвент оказалось безрезультатным. Единственное здесь озерко не имеет признаков изменения уровня. Откуда в долине Ганг зимой появилась вода, непонятно. Во всяком случае, на прорыв ледниковой плотины что-то непохоже...
Полевой сезон 1975 года был не самый богатый по научным результатам. Видно, пришла пора работать по всей территории архипелага или хотя бы главного острова, но для начала нам необходимы карты тех участков, которые таких карт еще не имеют, аэрофотосъемка или космоснимки. Только тогда реально можно будет оценить роль подвижек в общей эволюции оледенения на Шпицбергене на количественной основе, не раньше. Пока в наших маршрутах мы берем достаточно случайный материал. Точно так же не решена проблема прогнозных признаков по отклонениям от средних значений: мало данных, хотя общий смысл решения, пожалуй, понятен...
Одна встреча, имеющая отношение к подвижкам ледников на Шпицбергене, произошла у меня год спустя далеко от высоких широт, в Алма-Ате, осенью 1976 года. Там на международном семинаре «Механизм колебаний ледников» с докладом «Подвижки ледников Шпицбергена как климатически обусловленное явление» выступал польский гляциолог Станислав Барановский. Мы познакомились и быстро нашли общий язык, наверное, потому, что оба много работали на Шпицбергене и на многие явления природы смотрели одинаково.
Барановский, используя мои опубликованные данные, нашел неожиданный и перспективный ход. Он предложил рассматривать эффект подвижек как следствие приспособления ледником своего профиля к новым условиям. Прощаясь, мы договорились о новых встречах. К несчастью, этому не суждено было сбыться. В экспедиции на островах Антарктики Станислав отравился газом и в бессознательном состоянии был доставлен на родину... Осенью 1978 года, выступая на научном симпозиуме во Вроцлаве, я посвятил свой доклад светлой памяти товарища и коллеги Станислава Барановского...
В 1979 году мы продолжали наращивать информацию о колебаниях и подвижках ледников. В июле меня со студентом-помощником на польском судне доставили в лагерь экспедиции Силезского университета на южном берегу Хорнсунна. С самого начала мы оказались в сложном положении, потому что на этот раз против меня ополчились пульсирующие ледники — ледник Чебышева отрезал нам выход из лагеря в интересующие меня места. Недавняя подвижка так искромсала его напряженное тело, что было крайне рискованно идти по подтаявшим и осевшим снежным мостам. Из-за льда и частых ветров путь морем также был для нас закрыт, и то, что мы поначалу считали своеобразным плацдармом, оказалось попросту ловушкой. Лишь на двенадцатый день мы нашли выход из положения и засекли фронты дальних ледников. Когда спустя два года я сравнил полученные результаты с материалами космосъемки, расхождения оказались во вполне допустимых пределах.
Тогда же нам довелось наблюдать любопытное явление. Старый лед, пересекший акваторию Северного Ледовитого океана и вынесенный в Гренландское море (норвежцы называют его Стур ис — Большой лед), блокировал устье Хорнсунна. Впечатляющая картина: до самого горизонта — сплошная кора зеленовато-синего, колышущегося на зыби многолетнего торошенного льда, с шумом напирающего на береговые скалы. Это был совсем другой лед, чем тот, что я видел во время плавания по Северному морскому пути.
