Сергей Фёдоров увольняет всех – вплоть до точильщиков коньков. Клуб освобождается от тех, кто работал в ЦСКА много лет. Васька нервничает, потому что ему сначала говорят, что он будет тренером, а потом – помощником менеджера. Нет никакой ясности! Тут Сергей Фёдоров привозит своих американцев – Джона Торчетти с помощниками. И для Василия уже места нет. Хотя с Игорем Сечиным разговор шёл о том, что он останется в клубе именно в качестве тренера.
Мне кажется, в тот период ЦСКА оставлял за бортом людей, которые были близки к Виктору. Почему так поступали? Наверное, потому, что Виктор – единственный, кто мог сказать руководству, что он думает, абсолютно не таясь.
Начало августа 2013 года. Дом Васи на Новом Арбате ремонтировался. Сугубо внешний ремонт, фасад. Вокруг – строительные леса, монтажные сетки. Однажды сработала сигнализация – квартиру обворовали. Васю быстро нашли, он приехал, разобрался. Воры вынести ничего не успели, потому что милиция приехала оперативно. Пропала мелочёвка – часы какие-то взяли, ничего существенного.
Но Василий стал опасаться, что преступники попытаются залезть ещё раз. А за окнами – сетки, вроде штор, по которым, как ему казалось, легко забраться в любое окно. В общем, он был во взвинченном состоянии. Взял нож, вырезал кусок строительной ткани напротив его квартиры и… сорвался. Четвёртый этаж. Оказался сын наш мёртвым на земле…
Однозначного ответа, что случилось, нам никто не дал. Это было страшное потрясение. Я никогда не думала, что Виктор может так рыдать. За шестьдесят лет никогда не видела его плачущим. А он не мог остановиться и после похорон. Даже на приёме у Игоря Сечина не сдержал слёзы.
А я в себе горе держу. Не могу прорыдать, прокричать, не умею выплакать свою скорбь!.. Только боль, боль без конца…
Такая трагедия в нашей семье. Нет Василия. А теперь и Виктора нет…
Одна радость – Виктор успел увидеть правнука нашего – Льва Виктора Тихонова. Он родился в Америке, американец, вот и получил непривычное для нас двойное имя. Успел Виктор и внука поздравить со званием чемпиона мира…
А был наш Вася человеком необычайно заботливым. Знал, где жене купить шубу. Знал, какие украшения мне подойдут. В Америке для меня заказал изящное кольцо. Обращал внимание на дизайн моих сережек. Обязательно отмечал, если дизайн интересный. Виктор-то вообще не замечал, какие серьги надеты. Я могла надеть разные серьги, и он бы не заметил.
Вот такие разные были отец и сын.
Трагедия необычайно подкосила Виктора. Я понимала – изменить ничего нельзя, поэтому старалась не говорить с ним о том, как Васька переживал из-за работы. Сам Василий с отцом рабочие темы не очень-то обсуждал. Во всяком случае, никогда не жаловался и не докладывал ему, что не так.
Сергей Фёдоров – великолепный в прошлом хоккеист, но как организатору я ему не верю. Что за чистку он затеял? Если не справляется человек – увольняй. Но увольнять просто потому, что работник – давно в клубе, по меньшей мере, странно.
Может, от Васьки тоже хотели избавиться. Наверное, думали, что он будет приходить и Виктору наговаривать. А на самом деле было наоборот. Когда они вместе тренировали в ЦСКА, Виктор в основном с ним делился и советовался.
Сергей Фёдоров много лет прожил в США, сделал там карьеру, сделал деньги, и родители перебрались к нему туда. Наверное, поэтому он избрал американский вектор развития.
Да, не надолго отец пережил своего сына. Всего-то на год с небольшим. Тяжелейший год. Хотя и на Сочинскую Олимпиаду съездил, и на чемпионат мира в Минск. Держался до последнего…
На похоронах я передала письмо Игорю Сечину. В нём было несколько предложений по поводу создания фонда имени Виктора Тихонова.
Осталось много материалов, которые могут быть полезны для отечественного хоккея. Я просила, чтобы мне оказали помощь в этом деле. Хотела, чтоб сохранили должность водителя и должность помощника. Ведь Максим Алексеев – не просто водитель, а человек, девятнадцать лет проработавший с Виктором. Он во всём поможет – не только с машиной, но и с другими делами фонда.
Член Наблюдательного совета ЦСКА Владимир Петров сказал, что клуб будет платить мне пенсию – тридцать тысяч рублей, как всем. Я поблагодарила.
Надеялась, что кабинет Виктора оставят нам для нужд фонда. Но потом поняла, что затея неразумная. Чтобы попасть в кабинет, нужно пройти пост охраны. А мало ли кто захочет прийти в фонд. К тому же, на этот кабинет в клубе уже рассчитывают…
Поэтому когда Алексей Касатонов сказал, что кабинет Тихонова хотят воссоздать в Зале хоккейной славы, я обрадовалась. На Арене легенд будет музейная экспозиция, посвященная Виктору. И как её составная часть – полностью реконструированный кабинет Виктора с реальной мебелью. История оживёт!
Вроде бы это штамп такой – сказать про великого человека, что он опередил время. Так про всех говорят. Получается пафосно. Я не хочу так. У Виктора всё – через труд, через будничную изнурительную работу, никакой помпезности. Хочу ещё раз объяснить, что революция в хоккее – переход на игру в четыре звена – это всё не сразу сложилось. Это не мечта, не план, который вынашивался, а потом реализовался, когда он перебрался в Ригу.
В этой революции – его отношение к тренерской профессии. Он готовился к ней, ещё будучи игроком. И он понимал: чтобы стать настоящим, профессиональным тренером, нужно получить образование. Не только специальное, с институтским дипломом. Необходимо иметь ещё и определённый уровень культуры. Он тогда не опережал время, а как бы догонял его.
Виктор добросовестно учился. Уже взрослым человеком он заканчивал школу. Были такие вечера, когда я его совращала в кино сходить: «Вить, давай, ты завтра в школу не пойдёшь, давай в кино». А он: «Нет, я должен в школу». Я опять ною: «Так хочется в кино…». Через полчаса он мне говорит: «Знаешь что, не пойду я в школу – идём в кино». Но я за эти полчаса тоже передумала, возражаю: «Нет, школу пропускать нельзя». Вот такие у нас были высокие отношения.
Виктор опередил время работоспособностью и влюбленностью в спорт. И заложено всё это было с детства, с конца войны. Он так вспоминал то время: «Приду из школы, портфель брошу, кусок хлеба с маслом обмокну в сахарный песок, и – нет для меня лучшего пирожного в мире. Самое вкусное, что я когда-либо ел! Коньки надеваю и до вечера на Петровке».
Виктор опередил время работоспособностью и влюбленностью в спорт.
Петровка – это у них каток поблизости. И, видимо, интерес к спорту, вовлеченность в спорт дали ему возможность почувствовать в себе силы. Он обрёл себя и поверил в себя.
