возразить, я улыбаюсь: «Просто скажи спасибо». Хватит оправдываться и ставить себя ниже остальных. Перестаньте испытывать чувство вины. И вы почувствуете, как расправляются ваши плечи.
Вчера я заехала в кафе, чтобы купить себе мороженое. Молодая девушка у окошка была просто загляденье.
– О боже мой! – выпалила я. – Какие глаза! Вы такая красивая!
Девушка смутилась. Потом улыбнулась. У меня появился еще один повод для восхищения:
– У вас даже ямочки на щеках! Вот это да!
Она отдала мне заказ, и я уехала, чувствуя себя почти счастливой. Приятно быть болельщицей.
Чтобы поддержать человека, не надо ждать, когда в его жизни произойдут драматические события. Мы нуждаемся в одобрении каждый день. Много ли времени надо, чтобы взметнуть над головой пушистый помпон чирлидера? Сегодня я – ваш болельщик на пустой трибуне. Смотрите на меня!
Сьюзен Джеллеберг
Она была готова прочесть весь мир.
Бетти Смит
Я всегда мечтала работать в библиотеке. Пусть это кому-то покажется смешным или приземленным. Разве так должна выглядеть мечта? Но нет – моя выглядела именно так.
Мой самый любимый день в году – не Рождество и даже не День благодарения, а день большой распродажи книг, который устраивает наша местная библиотека.
Я никогда не пропускаю это мероприятие. Меня не может остановить ни проливной дождь, ни отсутствие машины, ни даже няня, позвонившая в последнюю минуту с сообщением, что отменяет сегодняшний визит. Я всегда нахожу способ добраться до библиотеки первой и занять очередь.
В этом году все шло по плану. Мы с мужем стояли первыми в очереди и ждали целый час, пока рабочие болтали перед нами. Потом нам объявили, что это последний год проведения акции. Спустя двадцать пять лет организаторы распродажи решили уйти на пенсию. Никто не вызвался занять их место. Я была уверена, что мне послышалось.
– Это не может быть последний год, – сказала я мужу. – Я хожу сюда больше половины своей жизни!
– Так предложи свою кандидатуру, – ответил муж, подталкивая меня локтем.
Признаюсь, идея меня взволновала. Однако, вместо того чтобы согласиться, я рассмеялась.
– Не могу, – сказала я, закатывая глаза. – А как же дети? Я уже и так слишком занята. У меня и так не хватает сил. Это огромная работа, тем более – для одного человека.
Тут надо сказать, что в последние десять лет я была домохозяйкой. Мамой. Начинающим поваром. Учительницей. Ученицей. Основательницей организации скорбящих родителей. Любознательной писательницей, которая начинает каждый свой день с чтения писем об отказах в публикации.
Я была выжата, как губка.
Я пыталась хоть как-то упростить себе жизнь: составила график уборки, чтобы не чувствовать, что ничего не успеваю. Утром я честно давала себе время, чтобы расчесать волосы, принять душ, почистить зубы и переодеться. Намазать лицо увлажняющим кремом. Возможно, даже накрасить ногти.
Этот план работал как часы. Примерно неделю. Может, две.
Потом я поняла, что его даже с большой натяжкой нельзя назвать заботой о себе. Все это были просто хлопоты, необходимые для того, чтобы я могла чувствовать себя презентабельно. Выбор одежды, расчесывание волос и увлажнение лица не успокаивали меня. Мне нужно было нечто большее.
Тогда я решила читать по ночам. Я называла это своим личным временем, когда можно было забыть обо всем и погрузиться в вымышленный мир. Но я так уставала за день, что могла прочитать лишь пару страниц, прежде чем отключиться. А если мне удавалось продержаться чуть дольше, собака начинала лаять, привлекая внимание. Или кошка царапалась в дверь, чтобы я ее впустила. Или просыпался ребенок, которому захотелось на горшок. Ни о каком расслаблении и речи быть не могло. Ромашковый чай, который я приносила в постель, остывал раньше, чем я успевала сделать хотя бы глоток.
Дети оставались дома весь день, у нас была всего одна машина, и я работала удаленно – у меня просто не было места, где я могла бы расслабиться. Уровень стресса возрастал. От ночных кошмаров я скрежетала зубами во сне, у меня болела челюсть и во рту стали появляться раны. По утрам я не чувствовала себя отдохнувшей. Даже с расписанием дел я ничего не успевала, и это сильно давило на меня. Стоило ли прочитать детям еще одну сказку на ночь, когда они просили об этом? Хватило ли бы мне терпения? Уделила ли я им достаточно внимания? Не забыла ли я насладиться временем, проведенным вместе, ведь их детство так быстротечно? Одна радость – книжная распродажа, да и ту у меня теперь отнимают.
– Мы могли бы что-нибудь придумать, – сказал муж. – Ты идеально подходишь для этой должности.
Один из организаторов подошел, чтобы проверить длину очереди. Я оглянулась через плечо: на мероприятие пришло очень много людей.
– Моя жена хочет стать волонтером и участвовать в распродаже книг, – услышала я голос своего мужа.
Я пронзила его взглядом. Будучи интровертом и застенчивым человеком, я ненавидела внезапное внимание.
– Вы действительно готовы на это? – воскликнул организатор. – Пойдемте со мной. Я познакомлю вас со всеми, пока мы не начали.
Я еще не произнесла ни слова, но меня уже тянули за руку и представляли команде.
– Вы не могли бы начать прямо в четверг? Мы отведем вас в подвал, где хранятся все книги, и вы сможете начать сортировать их. Мы покажем, как это делать. Вы могли бы приходить два или три раза в неделю?
Два или три раза в неделю? А как же моя занятость?
Но перспектива увидеть подвал библиотеки – святая святых, место, куда вела вечно запертая дверь, была слишком заманчива, чтобы от нее отказаться. Я попробую всего один раз, ведь хуже не будет, верно?
На мгновение я даже забыла о самой распродаже. Наконец-то я смогу работать в библиотеке. Я буду трогать все книги. Выбирать, какие из них отправятся на прилавки. Мероприятие, которое я так любила, станет моим.
Следующие несколько дней я могла думать только об этом.
В четверг моя новая жизнь началась.
Я полюбила свою работу. Обожала подвал, несмотря на то, что в нем постоянно с шумом работал осушитель воздуха, а полы бывали мокрыми из-за сильного дождя. У меня текло из носа, но мне было на это наплевать.
Самым парадоксальным образом работа стала моей формой заботы о себе. Три раза в неделю одеваюсь, расчесываю волосы, чищу зубы и выбираю туфли. Потом прощаюсь с семьей и иду пешком три с половиной квартала до библиотеки, где отпираю дверь в подвал. Оказавшись внутри,
