Достоверность же — это полное соответствие, требующее сверки географических маршрутов, внешнего сходства актеров и прототипов героев, учета продолжительности светового дня в тех самых широтах и в то самое время года. Ведь если герои просыпаются, скажем, на рассвете, то на часах в кадре должно быть 6:00?
А вот для правдоподобия, которое, на мой взгляд, синоним зрительского доверия, требуются вызывающие доверие детали: какие напитки пили тогда, какие сигареты курили, какими картами играли, какую музыку слышали. В этом смысле про американское кино можно написать диссертацию «Детали в жизни героя», потому что кинематограф тамошний насыщен правдивыми подробностями.
Пусть в фильме о Второй мировой действуют хоть инопланетяне, но благодаря точным деталям и подобный запредельный сюжет может выглядеть художественно достоверно.
Хотя было понятно, что в англоязычных странах по понятным идеологическим соображениям «9 рота» выйти не сможет, мы все же думали о его международной судьбе. Тем более что в фильм просто влюбился Тиль Швайгер, немецкая звезда мирового масштаба, начавший снимать кино на английском языке. Он предложил сделать международную версию. Бондарчук отнесся к идее без энтузиазма, но процесс был запущен: мы отправили материал известному монтажеру Алексу Бергеру, работавшему в Голливуде и смонтировавшему «Чужого против хищника»… Побывавший на монтаже «9 роты»-international Федор вернулся в Москву в состоянии, близком к невменяемому. Он был настолько расстроен, что при попытках комментировать результат работы Алекса у него как-то кончалась цензурная лексика.
Несколько позже и мы, все остальные участники проекта «9 рота», испытали сходные чувства. Немецкая версия длилась полтора часа (хронометраж оригинала — 2 часа и 7 минут). Из пяти героев фигурировал только один — персонаж Алексея Чадова, потому что, считали коллеги, от пяти героев у зрителя глаза разбегутся. Была осуществлена попытка сделать цельный жанр — настоящий экшн, использовав масштаб снятых боевых сцен. Получился фильм «категории Б» с несколькими удачными монтажными склейками. Мы отказались от сотрудничества, сказав, что сделаем фильм, выпустим его в прокат, а дальше они сами решат: либо взять в оригинальном виде, либо нет.
О потенциале международного проката фильма мы говорили с Федором еще по ходу съемок. Я видел два варианта развития событий. Первый: фильм станет фаворитом критики, попадет на крупный международный фестиваль, в Берлин с высокой вероятностью, и будет ограниченно прокатываться за пределами бывшего СССР. И второй вариант: он станет народным дома, его полюбит большая аудитория. Для первого варианта нужно было лишь добавить один эпизод: про то, как эти чудесные, милые, всем симпатичные мальчики убивают мирных афганских жителей, и детей в том числе. Такой эпизод не грешил бы против исторической истины: в Афганистане погибли 15 000 советских солдат и, по разным оценкам, от 600 000 до 875 000 мирных граждан. Об этих жертвах у нас не принято говорить, и высказывание на эту тему российского режиссера, несомненно, привлекло бы к нему внимание зарубежной публики.
В этом случае ни о каком успехе на родине говорить было бы нельзя. Да, в США возможно снимать фильмы, в которых со всей прямотой показаны зверства американской армии в отношении мирного населения, дебатировать проблему нравственности-безнравственности стрелявших, кто видел, что стреляют, но не остановил, кто отдал команду… Вспомните «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы или «Правила боя» Уильяма Фридкина…
У нас же иное отношение к собственной истории. По большему счету, она в отечественном массовом сознании покойник, о ней либо хорошо, либо ничего.
Второй же вариант, который в результате и был выбран, чрезвычайно ограничивал для фильма международный прокат. Зарубежный зритель ожидал бы ответов на очевидные вопросы. Как мы оказались в Афганистане и с какой целью? Что происходило с жителями этой страны? Кто с нами сражался и каковы были их идеалы? Так мы проиграли или выиграли эту войну? Если мы ее проиграли, то кто в этом виноват? И, главное, какой ценой?
В американском кино есть фильм, идеологически очень близкий к «9 роте», — «Мы были солдатами» Рэнделла Уоллеса, вышедший на экраны в 2002 году. Он основан на одноименной книге-бестселлере генерала-лейтенанта Гарольда Мура и журналиста Джозефа Гэллоуэя и посвящен одному из самых тяжелых сражений войны во Вьетнаме — битве в долине Йа-Дранг. С 14 по 18 ноября 1965 года два батальона американских солдат держали круговую оборону против северовьетнамской армии, превосходящей их численно в семь раз. США потеряли в битве 234 человека убитыми и 245 ранеными, потери вьетнамцев оценивались от 1500 до 2500 человек. Мур командовал первым батальоном, попавшим в окружение, а Гэллоуэй был прикомандирован к батальону как журналист. Режиссер и автор сценария Уоллес объяснял свое желание экранизировать книгу словами одного из авторов, генерала Мура. Он как-то рубанул в сердцах: «Ни один чертов голливудский фильм не рассказал правду о вьетнамской войне!»
Фильм Уоллеса действительно отличается от большинства картин о вьетнамской войне. Он не милитаристский, в нем не повышен градус патриотизма, но он и не абсолютно достоверный. У «Мы были солдатами» есть эпиграф: «…Многих ждали семьи, для других же единственной семьей были товарищи, умиравшие рядом с ними. Когда они вернулись домой, их не встречали с оркестром, флагами и почетным караулом. Они пошли на войну, потому что им приказала их страна, но сражались они не за флаги и страну. Они сражались друг за друга».
Принципиально новым в фильме стало отражение не только американской, но и вьетнамской трагедии. «Сценарист/режиссер воздает почести — щедро и аполитично — не только погибшим и еще живущим американским ветеранам битвы в Йа-Дранг, но и их вьетнамским противникам. Редко встретишь такое уважение к другой реальности войны», — писал рецензент Entertainment Weekly. И действительно, в фильме вьетконговцы не предстают кровожадными монстрами, мешающими бравым американским солдатам нести в их джунгли доброе и вечное. Генерала северовьетнамской армии Нгуен Ха Ана, командовавшего в долине Йа-Дранг, сыграл Дон Дуонг, один из самых известных и любимых во Вьетнаме актеров. Для него-то эта роль и стала началом драмы.
После вьетнамской премьеры фильма в главной газете страны появилась статья, в которой Дон Дуонг обвинялся в предательстве национальных интересов, практически в государственной измене. Актера стали ежедневно вызывать на допросы, требовали, чтобы он подписал признательные показания и объявил себя предателем. В адрес Дуонга и членов его семьи стали поступать прямые угрозы: ему прозрачно намекали, что, если он не подпишет показания, ему и уголовное дело можно «пришить». После того как на допросы стали вызывать детей актера, он решил навсегда уехать из Вьетнама, причем до момента, когда актер сел в самолет, вопрос о том, выпустят ли его из страны, оставался открытым.
