— Дорогая, конечно можешь. Как только тебя охватывает любовный порыв, сразу зови меня.
Я засмеялась:
— А кого же мне еще звать?
Карим высоко поднимал сигарету в руке, так как все время наклонялся, чтобы поцеловать меня.
— Милая, я тоже люблю тебя.
Карим поднес сигарету к моим губам и после того, как я затянулась, сам сделал затяжку.
— А что это за идея, о которой ты говорил?
— Ах да. Я сегодня подумал, что мы очень давно всей семьей не путешествовали по пустыне. — Он внимательно смотрел на меня, ожидая моей реакции. — Мне кажется, Султана, что особенно тебе поездка в пустыню, в наше прошлое, будет очень полезна.
Так оно и было. Карим и Абдулла часто ездили в пустыню вместе с другими монаршими родственниками, чтобы поохотиться, иногда даже на соколиную охоту, но я и наши дочери редко участвовали в таких поездках. Думая об этом, я вдруг осознала, что последний раз мы были в пустыне всей семьей несколько лет назад. В прошлом такие путешествия в мир простой жизни, не управляемой ни часами, ни календарями, приносили мне большое душевное отдохновение.
Я не могла больше сдерживать своих чувств.
— Да, Карим, — сказала я, — мне очень этого хочется.
Хотя мы, саудовские арабы, живем сейчас в роскошных дворцах и в современных городах, мы не забываем, что наши ближайшие предки были кочевниками и жили в шатрах. Сегодня уже осталось очень мало племен, которые мигрируют по огромной Аравийской пустыне. За последние двадцать лет, или чуть больше, саудовское правительство делает все, чтобы убедить бедуинов, до сих пор ведущих кочевой образ жизни, переселиться из своих шатров в города. Однако у всех арабов Саудовской Аравии в крови живет память об их кочевых предках. И хотя семейство Аль Саудов давно покинуло пустыню, еще раньше других наших соотечественников, мы отличаемся от остальных саудовцев своей безграничной любовью к пустыне.
В 1448 году нашей эры далекие предки клана Аль Саудов ушли из суровых пустынь и начали обрабатывать земли вокруг поселения, известного сегодня как Дерийя. Мужчины нашей семьи стали превосходными фермерами и торговцами; со временем они превратились в то, что называют городскими арабами. Поэтому Аль Сауды не считают себя кочевниками, однако нас необъяснимо сильно, как магнитом, притягивает к себе море бесконечных сыпучих песков.
Карим прервал мои приятные размышления.
— Мы превратим это путешествие в большой семейный праздник, — сказал он, глядя на меня. — И пригласим всех наших.
Точно зная, что Карим имеет в виду, я жалобно произнесла:
— Только не Али, пожалуйста.
Карим погладил меня:
— Дорогая, тебе не кажется, что давно настало время вам с братом забыть о старых распрях? Какая польза вам обоим от этих бесконечных оскорблений в адрес друг друга?
— Как я могу дружить с таким человеком, как Али? Брат он или не брат, но это низкий человек, и поэтому я не хочу с ним общаться! — упрямо заявила я.
— Послушай, мы не можем пригласить одних, не пригласив других.
Я знала, что Карим прав. Если мы пригласим всех наших близких поехать с нами в пустыню, кроме Али и его семьи, это будет страшным оскорблением, непростительным пренебрежением к традициям арабского гостеприимства. И если только такое случилось бы, скандал о расколе в нашей семье бурно обсуждал бы весь Рияд.
Пойманная в капкан наших традиций, я лишь вздохнула и сказала:
— Ладно, если хочешь, приглашай. Но мне лично чуждо это лицемерие арабов, когда нельзя открыто выражать свои чувства, — проворчала я.
— Султана, ты по рождению арабская принцесса, — сказал Карим с улыбкой. — Так какой смысл противиться судьбе?
Что на это скажешь?
Несмотря на воспоминание о моем ненавистном брате, я давно не чувствовала себя такой умиротворенной, как теперь. Я нежно обняла Карима за пояс и прижалась к нему.
— Предлагаю немного поспать, — сказала я.
Хотя Карим редко спит в дневное время, он тоже чувствовал усталость после перелета через океан.
— Небольшой отдых не помешает, — согласился он.
Погружаясь в сон, я слушала, как мой муж тихо читал наизусть старую бедуинскую молитву, которой его научил отец. Меня охватило чувство ностальгии и грусти по той жизни, которая навсегда исчезла.
Бескрайняя земля, что исходить так трудно,
Покрытая травой, прекрасною для пастбищ,
С колодцами, наполненными сладкою водою,
Шатер, достаточный вместить семью большую,
Красавица жена с нежнейшим нравом,
Число сынов и дочерей довольно,
Чтобы держать верблюдов караваны,
Чтоб честь иметь быть в племени достойном,
И Мекку лицезреть,
И жизнь прожить в почете,
И избежать страданий ада,
И получить в награду рай!
Убаюканная милыми картинами безыскусной жизни, которую проживали некогда наши предки, я погрузилась в сон.
И хотя муж раскрыл мою постыдную тайну, я спала крепким сном человека, который может смотреть в будущее с надеждой и радостью.
Если бы я только знала, что завтрашний день принесет еще одну семейную драму, в результате которой мне придется пережить самые тревожные моменты моей жизни, мой дневной сон наверняка не был бы таким покойным.
Глава тринадцатая
УГРОЗА ТРОНУ
Пока Карим принимал утренний душ, я еще лежала в постели, беспокойно ворочаясь под простыней. Я страшно скучала по дочерям и очень хотела быстрее выехать из Джидды в Рияд.
Как только шум воды в душевой смолк, я встала с постели и направилась на балкон нашей спальни. Отодвинув штору, я взглянула в окно. Снаружи оказалось то, что я и ожидала: типичный день в Саудовской Аравии — яркий и солнечный.
Через несколько минут Карим вышел из душа и подошел ко мне. Он попытался погладить мою грудь.
Несколько лет назад я ездила в Швейцарию на операцию по имплантации груди, которую потеряла в результате перенесенного рака в начале нашего брака. Мне сказали, что для лучшей реабилитации необходим ежедневный массаж, чтобы жидкие ингредиенты, наполняющие мою новую грудь, оставались мягкими и эластичными. Карим сразу же взял на себя ответственность за мою терапию.
На его лице заиграла соблазнительная улыбка:
— Султана, не хочешь снова лечь в постель?
Я улыбнулась в ответ, но сказала:
— Нет, дорогой. Если честно, то я больше всего на свете хочу увидеть любимые лица дочерей.
Улыбка на лице мужа погасла, но он понял меня:
— Да, конечно. Я тоже скучаю по ним. — Помолчав немного, он добавил: — Позвони Нуре и скажи ей, что мы прибудем в Рияд во второй половине дня. Пусть ее водители привезут детей из школы прямо домой.
