теперь тепло, и он ему больше не понадобится». Эйгес долго хранила подарок, от времени и чисток краски поблекли, крылышки Георгия почти истлели. Ковер можно увидеть в Литературном музее села Константиново. А секрет пропажи ковра останется маленькой тайной гостиницы «Люкс».
Соседи: Богословский переулок, дом 5
Коммунальная квартира в Богословском переулке, где в двух комнатах проживали Есенин и Мариенгоф: большая комната, у эркерного окна стоит обеденный стол, заменяющий поэтам письменный, на столе чернильница «череп Адама» – собственность С. Есенина, сквозь стекло окна чернильно синеет вечер, падает мягкий снег, на скатах крыш невысоких домов напротив – шапочки снега, кое-где по краю ямки кошачьих следов… Уютная, тихая, творческая обстановка… С осени 1919 по весну 1920 г. г. Сергей и Анатолий жили в квартире Карпа Короткова, их соседями были сестра Короткова, Софья Григорьевна Зарифова (урожд. Короткова), учительница музыки, с дочерью. Дочь оставила воспоминания о тех днях: «В ту пору в квартире жила моя сверстница, мы подружились, и эту дружбу пронесли через всю жизнь. Детьми мы поделили наших героев: кому-то достался Есенин, кому-то Мариенгоф. Они часто отдавали нам свой недолгий досуг, играли в салки, гоняли вокруг стола своей большой пустой квартиры или в прятки. Мы были горды таким вниманием». Зоркий детский глазок приметил, а память навсегда зафиксировала многие события из жизни взрослых: и сжигание в печке книг издательства «Имажинисты» для обогрева холодной комнаты, и ссору С. Есенина с Зинаидой Райх, приехавшей с дочерью из Орла. «В ту пору моя мать была молода, – вспоминала Н. Зарифова, – она была красива, но я не понимала этого; насущные дни – голодные, холодные застилали нам понимание другого. Однажды, застав перед матерью Есенина на коленях, я была просто поражена («Чего это он выдумал?»). Мать тогда не думала о себе как о женщине, все было подчинено куску хлеба, а я как-то запомнила его реплику: «Надо более по-женски». Что подразумевалось? – легкая победа, привычная покладистость женщин? Только стоит перед глазами растерянное, недоумевающее лицо матери и Есенин, стоящий на коленях». Повзрослев, девочка прочитала стихи симпатичного соседа, и поняла, с кем на мгновение свела жизнь ее и маму: «Затем, когда Есенина не стало, я узнала его по его стихам, по тому прекрасному, что он оставил людям».
31 декабря 1925 года Москва хоронила своего поэта. Людей всех сословий объединило общее горе. 1 января 1926 года тихая учительница музыки сбивчиво и сумбурно доверила дневнику свою боль: «Мучительно ищу здесь строки Есенина. Нет, нет, не нахожу… Он умер героем, он сделал то высочайшее, умное, смелое, за что я полюбила его. А он жил около, но я не поняла его, он пришел ко мне однажды, я почти вытолкала его. Это было в тяжелые времена, когда мы все были скотами, когда я не чувствовала душу, забыла, что она во мне, не знала, что рядом самая близкая, самая родная душа. Так в жизни в этот раз, быть может, я упустила самое дорогое, самое нежное, самое безумное сердце». (цитаты: Кеда А.А. «Сергей Есенин в Богословском у Карпа Короткова»/новые материалы// Радуница-5)
Петровский (Богословский) переулок, дом 5
Надежда Вольпин: Всеволожский переулок; Глазов, дом 7
Маленького росточка, с детским кукольным личиком и мужским характером – такой встретилась в 1920-м году Надя Вольпин Сергею Есенину. Мать его младшего сына Александра, известного правозащитника, математика (скончался в 2016 году в Бостоне). Начитанная, неординарная, она и сама писала стихи, отлично разбиралась в теории стихосложения. Они и познакомились в Союзе писателей. Вольпин говорила подруге о новом знакомом: «Вернее было бы сказать о нем «мудрый». Но ведь ты спросила, что нового я в нем разглядела. Так вот: у него большой, обширный ум. И очень самостоятельный. Перед ним я курсистка с жалким книжным умишком». Это была любовь-дружба. Свои воспоминания о Есенине Надежда Вольпин так и озаглавила – «Свидание с другом». Читать их очень интересно. Рассказывая о любимом, Вольпин невольно рисует и свой портрет. Ее наблюдения, характеристики окружения Есенина остры, независимы и, подчас, язвительны. Очень зримы. Добиваясь расположения Вольпин, Есенин как-то надписал ей свою книгу так: «Надежде Вольпин. С надеждой». Чуть позже, повторил ту же надпись на другой своей книге. «Мне промолчать бы – ведь повторение лишь усиливало смысл. Но я не утерпела и, как бы усмотрев в новой надписи только дешевую игру слов, да еще и вовсе обесцененную повторением, сказала: «Такую надпись вы мне уже делали в прошлый раз»… Обиделся. И не забыл обиду! С той поры уже никогда не дарил мне своих книжек, ни с надписью, ни без надписи». Есенин часто провожал девушку домой. А жила тогда Надя во Всеволожском переулке, что находится между Остоженкой и Пречистенкой. Дом Нади по четной стороне переулка. Переулок маленький, на четной стороне лишь один дом – бывшая усадьба Всеволожских. Собираясь в заграничную поездку с Дункан в 1922 году, Есенин приходит прощаться с подругой уже по другому адресу.
Всеволожский переулок, дом 8
Вольпин упоминает лишь переулок на Арбате – Глазов. И что живет она теперь в общежитии Коминтерна. В справочнике С. Романюка «Из истории московских переулков» находим и номер дома – 7. Этот дом так и называется – «Дом Коминтерна».
Глазов переулок, дом 7
Надежда Вольпин пишет: «Это было среди бела дня. Со своего пятого этажа я веду Сергея наверх, на обширную плоскую крышу – мой «закоулок для прогулок». Отсюда открывается чудесный вид на город!.. Стоим вдвоем у самой балюстрады, совсем низенькой. «Если вас это повеселит, – говорю, – могу спрыгнуть вниз». Сергей испуганно оттягивает меня к середине площадки. Явно забоялся, усмотрев в моих словах вполне осуществимую угрозу. Или и самого, как бывает, поманило… нет, не «плюнуть с высоты дяденьке на кепку», а ринуться вниз головой?»
13 декабря 1923 года Сергей Есенин ложится в Клинику-санаторий для нервнобольных на Большой Полянке,52. Длительная заграничная поездка с Айседорой Дункан, нападки в прессе на Есенина и других «попутчиков», эмоциональный «роман без романа» с Августой Миклашевской, общественный суд по делу четырех поэтов, беременность Вольпин (на днях Надежда сообщила Есенину, что ждет от него ребенка) – все это явилось причиной угнетенного состояния поэта. Прощаясь с Вольпин, Сергей Александрович просил навестить его в клинике, но точного адреса не знал, «где-то в Замоскворечье». Велел спросить
