— Что вы себе позволяете? Безобразие! — сердито бросил Дзержинский управделами и отвернулся от него.
— Вы давно здесь служите? — поинтересовался нарком.
— Я возвернулся сюда после демобилизации. При старом режиме служил тут стрелочником. А теперь, как бывшему красному командиру, доверили полустанцию.
— А где вы воевали?
— И на Южном был, и на Восточном, а потом на Юго-Западном. Я вас на фронте видал, товарищ Дзержинский, совсем близко, чуть дальше, чем сейчас. А вы меня не признаете? — простодушно спросил начальник полустанка.
С большой симпатией всматривался Дзержинский в стоявшего перед ним железнодорожника. Он не помнил, где видел этого человека, но ему были хорошо знакомы такие обветренные мужественные лица со светлыми пшеничными усиками, типичные лица русских солдат революции. Где же он встречался с этим солдатом? На Юго-Западном фронте или на Восточном? Да и фамилия у него такая распространенная — Иванов. Сколько таких Ивановых беззаветно сражались на многочисленных фронтах гражданской войны!
— Ваше лицо мне знакомо, товарищ Иванов, — ответил Дзержинский. Но только не помню, при каких обстоятельствах мы встречались…
Вдруг в его памяти почему-то всплыл демобилизованный красноармеец, ремонтный рабочий Козлов, предотвративший сход литерного поезда с рельсов по дороге в Сибирь, у 68-го разъезда близ Вятки. Козлов по своему облику тоже был типично русским солдатом революции. И, видимо, по этой ассоциации нарком спросил:
— На Восточном фронте вы не в лыжном батальоне служили, в том, что формировался под Вяткой?
— Так точно! — радостно изумился Иванов. — Значит признали меня? Я же был командиром первой роты и на смотре докладывал вам и Сталину о боевой готовности моего подразделения. У меня же вся рота из сибиряков-добровольцев была.
— Мне везет на бойцов лыжного батальона, — улыбнулся Дзержинский, очень довольный тем, что угадал, где он встретился с этим Ивановым. — А у вас в батальоне служил еще один мой знакомый — Козлов. Вы его знали?
— Козлов Андрюша?
— Имени не помню.
— Ну такой высокий, худой, он у меня в роте правофланговым был, немного курносый?
— Да, да!..
— Так это ж мой боец. Классный был пулеметчик. В доску расшибется, а в бою такую позицию выберет для своего «Максима», прямо закачаешься. А вы недавно его встречали?
— Да, он теперь тоже железнодорожник, только путеец…
Внезапно послышался женский голос:
— Ваня! Тебя к аппарату требуют.
Это из бревенчатого домика позвала закутанная в платок женщина, стоявшая на пороге у раскрытой двери.
— Разрешите, товарищ нарком… Вызывают.
— Занимайтесь своими делами, товарищ Иванов.
Железнодорожник побежал к себе, а Дзержинский и Беленький пошли по тропке, осматривая территорию полустанка. Все было занесено глубоким снегом и только рельсовые пути тщательно убраны. Пожилой стрелочник старательно очищал метелкой стрелочные переводы и заправлял керосином фонари. Чувствовалось, что на этом маленьком остановочном пункте есть настоящий хозяин. Вот послышался свисток кондуктора, и товарный состав, стоявший на главном пути, тронулся на запад. Когда он прошел, нарком со своим спутником направился к тупику, где находился их поезд. Около вагонов стояли сотрудники экспедиции, вышедшие подышать свежим воздухом.
Дзержинский еще не дошел до своего вагона, как услышал, что кто-то его догоняет. Это был запыхавшийся от бега начальник полустанка.
— Разрешите доложить, — обратился он. — С соседней станции запросились аж два маршрута сразу с семенами для Поволжья. Пачками идут сегодня.
— Как же это сразу два?
— Только что получено разрешение до двенадцати ноль-ноль пропускать поезда на запад по двум путям одновременно. А встречные все стоят, дожидаются. Теперь уже одиннадцать ноль пять. Всего 55 минут осталось, — выразительно подчеркнул Иванов и замялся.
— Ну и что ж?
— Хотел вас спросить, как вы считаете, товарищ нарком, может по такому случаю пропустить их по главным путям напроход, без остановки?
— Вам виднее, товарищ Иванов, как их пропускать!
— Но ведь тогда неприятно получается, товарищ нарком, придется вам еще около часу простоять здесь, на тупиковом пути…
— Дорогой Иван Иванович! Я готов тут месяц простоять, — воскликнул Дзержинский, — лишь бы так часто шли на запад поезда с хлебом!
— Я знал, что вы так скажете, — радостно засмеялся начальник полустанка. — Пустим маршруты напроход! Спасибо вам, товарищ народный комиссар!
— Мне спасибо? За что? Это вам спасибо за службу. Именно на таких преданных революции железнодорожниках, как вы, товарищ Иванов, и держится наш многострадальный транспорт, — проникновенно сказал Дзержинский, крепко пожимая его руку.
Около четвертого вагона наркома поджидали Благонравов и Зимин. Зашел разговор о том, как идет подготовка отчета правительству о проделанной работе. Вскоре к ним подошли Грунин и два инженера.
Когда беседа закончилась и Феликс Эдмундович поднялся на нижнюю ступеньку своего вагона, откуда-то глухо донеслись гудки паровозов. Он остановился и прислушался. Стали прислушиваться и его собеседники. Гудки нарастали и приближались. И вот из-за дальнего поворота, где начинался затяжной уклон, показались дымки паровозов.
Взору открылось редкое и впечатляющее зрелище. По обеим ниткам главного пути, как бы соревнуясь между собой, мчались два поезда. Мощные локомотивы-декаподы легко тащили длинные вереницы товарных вагонов. Вызванный их стремительным движением воздушный поток подхватил с земли и закружил в воздухе мириады снежинок, ярко заискрившихся в лучах выглянувшего солнца.
И сквозь пелену снежной пыли, сквозь грохот быстро мелькающих на рельсах вагонных колес, послышался громкий, взволнованный голос Дзержинского:
— Смотрите, смотрите, как идут! Наши недруги кричат: «Советский транспорт разрушен, парализован и скоро совсем замрет…» А он — назло всем врагам — не останавливается, движется и движется!..
Народный комиссар несколько минут молчал, провожая глазами исчезающие в снежной дали поезда, и в наступившей тишине тихо и убежденно сказал:
— И еще как пойдет вперед наш транспорт!..
Транспорт находится в сравнении с другими отраслями промышленности в особенно плачевных условиях… В чем же выход? Где разрешение задачи?
Ф. Дзержинский
В наркомате уже знали, что Дзержинский выехал из Сибири в Москву. Заместитель наркома Фомин готовился докладывать народному комиссару о положении дел на транспорте. Вечером собрал он у себя членов коллегии и начальников управлений, чтобы проверить, как выполняются указания Дзержинского, поступившие из Сибири.
