В КГБ я запросил из архива все материалы по этому делу. Доложили, что есть около десятка документов, из которых пять неизвестны общественности. 4 сентября эти пять документов были переданы шведскому послу г-ну Бернеру. Среди них была копия донесения начальника политотдела 151-й стрелковой дивизии от 14 января 1945 года о том, что в Будапеште на улице Бенцур, 16 задержаны секретарь шведского посольства Рауль Валленберг и шофер его автомашины. Секретарь с шофером «помещены и охраняются». В журнале регистрации заключенных Внутренней тюрьмы была обнаружена запись кладовщика о приеме его вещей 6 февраля 1945 года. В тюремном деле немецкого ефрейтора Яна Лойда найдено было упоминание о том, что в свое время он сидел с Валленбергом на Лубянке; а в следственном деле служащего посольства Швеции в Будапеште Г. Томсона-Гроссгейма-Крысько — протокол его допроса о Валленберге. Наконец, было передано письмо зампреда КГБ Лунева в МИД от 1957 года, в котором согласовывался текст ответа на запрос МИД Венгрии относительно судьбы Вильяма Лангфельдера (шофера Валленберга). В письме говорилось, что все документы на Лангфельдера так же, как и на Валленберга, были уничтожены по распоряжению бывшего руководства МГБ.
Таковы были отправные точки дальнейшего поиска. Я дал указания о создании специальной внутриведомственной комиссии по расследованию этого дела, которая работала во взаимодействии с МИДом и МВД СССР, посольством Швеции в СССР, независимыми экспертами. До конца 1991 года были проведены три заседания советско-шведской комиссии, на которых согласовывался план поиска, шведской стороне передавались вновь найденные документы.
Работа проводилась по всем возможным направлениям. Проверялись все мыслимые фонды в архивах КГБ, в архиве военнопленных и интернированных Главархива СССР, в государственных и партийных архивах, в тюремных учетах, в списках пациентов психиатрических клиник, в книгах регистрации захоронений и кремирований. Был намечен список из более чем 20 лиц, которые могли в прежние годы хоть как-то соприкасаться с делом Валленберга. Каждому из них я лично подписал письмо с просьбой поделиться любой информацией о Валленберге, которая могла быть им известна, и с каждым из них беседовали члены советско-шведской комиссии в присутствии заместителя председателя Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР Николая Аржанникова. Проверялись показания свидетелей, утверждавших, что видели Валленберга в различных местах. Были сделаны запросы во все республиканские и областные управления КГБ с просьбой заняться поисками данных о Валленберге. Обрабатывались и проверялись все возможные версии, ничего не отвергалось и ничего не принималось на веру.
В ходе четырех месяцев этой работы, которую я поручил возглавить моему помощнику В. Никонову, было найдено и обнародовано, пожалуй, больше документов, чем за прошедшие 45 лет. Но тем не менее я не могу сейчас с полной уверенностью говорить о реальной судьбе Валленберга.
Что наиболее существенно из того, что удалось установить неопровержимо? Прежде всего то, что все документы о пребывании Валленберга на Лубянке тщательно и методично уничтожались, судя по всему, еще в 40–50-е годы. Его тюремного дела нет, а следственного дела на него не заводилось. То, что найдено, — результат какого-то недосмотра тех лет и плоды труда наших кудесников-криминалистов. По какой-то случайности уцелели журналы регистрации заключенных и вызовов их на допрос во Внутренней и Лефортовской тюрьмах, сроки хранения которых давно истекли. В этих журналах внимание наших архивистов привлекло то, что некоторые записи густо замазаны тушью, чернилами или подчищены. Подключили экспертов-криминалистов, и они обнаружили там имена и Валленберга. и Лангфельдера. Сейчас мы точно знаем, что Валленберг был доставлен во Внутреннюю тюрьму 6 февраля 1945 года. Он вызывался на допросы 8 февраля, 28 апреля 1945 года. 29 мая 1945 года Валленберга перевели в Лефортовскую тюрьму, где он находился до 1 марта 1947 года. Там его допрашивали 17 июля и 30 августа 1946 года. 11 марта 1947 года его допрашивали на Лубянке, после чего никаких упоминаний о Валленберге в тюремных гроссбухах нет.
Надежда узнать всю правду о его судьбе мелькнула в тот момент, когда в книге исходящих бумаг секретариата МГБ была обнаружена запись о том, что 17 июля 1947 года Молотову была направлена записка за подписью Абакумова «О деле шведского поданного Р. Валленберга». Найдя сам этот документ, мы могли бы явно приблизиться к истине. Но ни в архивах КГБ, ни в архивах ЦК КПСС, МИДа или Совмина СССР записки или ее копии не оказалось.
Большим разочарованием было и то, что нигде не удалось найти тех материалов, которые готовились в КГБ в обоснование дипломатических нот, которые в разные годы направлялись от имени МИД шведскому правительству.
В целом разочаровывающими были результаты опросов свидетелей. Люди, работавшие после войны в 3-м Главном управлении или в тюрьмах МГБ, знали о существовании такого заключенного, как Валленберг, который относился к категории «особых заключенных». Но о его судьбе никто точно сказать не мог. Не вспомнил о Валленберге только один бывший следователь, который, как было точно установлено, лично дважды его допрашивал… Сотрудники, работавшие по «шведской линии» в 60-е годы, вспоминали, что их старшие коллеги исходили из того, что Валленберг был казнен в 1947 году.
Документы, полученные по запросам из архивов МИД СССР, ЦК КПСС, «кремлевского» архива, добавили красок к известной картине политической возни в советском руководстве по поводу дела Валленберга. 16 решений Политбюро, по утверждению текстов дипломатических нот, о Валленберге с 1952 по 1986 год! Такого я не ожидал. До 1957 года утверждается одна стандартная нота («о Валленберге ничего не слышали»), после 1957 года — другая («умер в 1947 году, и добавить к этому нечего»).
Никаких документальных свидетельств того, что он был жив после 1947 года, нам найти не удалось. Свидетельства очевидцев, заявлявших, что видели его после этого времени, подтверждения не нашли.
Из того, что мне докладывали о деле Валленберга, у меня сложилась своя версия, которая, однако, не претендует на то, чтобы быть окончательной.
Валленберг был захвачен органами СМЕРШ 2-го Украинского фронта в 1945 году скорее всего по подозрению в шпионаже (хотя не известно в чью пользу). Абакумов, руководивший СМЕРШем, а затем возглавивший МГБ, скрывал факт его доставки в Москву даже от Министерства иностранных дел (о чем свидетельствуют документы МИДа). Когда факт ареста и содержания на Лубянке известного дипломата нейтральной страны всплыл наружу, у советского руководства, изначально отрицавшего этот факт перед всем миром, возник соблазн спрятать концы в воду. Вероятно, письмо Абакумова Молотову содержало предложение уничтожить Валленберга. Конечно, такой вопрос мог быть решен только на уровне Сталина. «Есть человек — есть проблема. Нет человека — нег проблемы». Вероятно, Валленберга «убрали». Точно, что все документы приказано было уничтожить. Никаких записей о «приведении приговора в исполнение» быть просто не может, потому что не было приговора, и в июле 1947 года в СССР официально не существовало смертной казни. Кремация могла состояться в единственном действовавшем тогда крематории в Москве — в Донском монастыре. Но тела, доставлявшиеся гуда с Лубянки, чаще всего не регистрировались («примите 50 трупов для кремации»). Я абсолютно убежден, что Р. Валленберга уже нет на этой земле. Но ради памяти об этом мужественном человеке, гуманисте надо все-таки докопаться до истины.
