Взрослых не бывает и другие вещи, которые я смогла понять только после сорока - Памела Друкерман

Сорокалетние в среднем более «приятны» в общении, чем представители молодых возрастных групп. Мы слишком многое испытали вместе – от новых песен до причесок, от новых технологий до социальных потрясений, – и это сформировало у нас чувство общности, которого мы не знали, когда нам было 20 или 30.

Поэтому мне больше нравится проводить время со своими ровесниками. В 20 лет на встрече выпускников мои бывшие одноклассники в основном хвалились друг перед другом достижениями и держались довольно заносчиво. В 30 лет я на такую встречу не поехала, потому что жила в другой стране. Но по сообщениям тех, кто на ней присутствовал, и милым фотографиям я поняла, что общая тональность встречи изменилась к лучшему – в ней появилось больше теплоты. Люди перестали притворяться друг перед другом. Они собрались, чтобы просто приятно провести время вместе. (Мы все поняли, что одно из величайших утешений, которое дает нам возраст, заключается в том, что мы стареем вместе со своими друзьями.)

В первые годы после сорокалетия вас охватывает немного паническое настроение «сейчас или никогда». Ближе к пятидесяти вы начинаете чувствовать себя более спокойно. Те, кто боялся, что у них не будет детей, или они не найдут хорошую работу, или им не встретится подходящий партнер, либо решили свою проблему, либо перестали считать ее проблемой. Возможно, их жизнь сложилась не так, как они планировали, но та жизнь, которой они живут, вполне их устраивает.

Мы перестали из-за всего психовать, и это позволило нам увидеть, как много у нас общего. Общий опыт означает, что и настроения у нас более или менее общие. Мы годами чувствовали себя особенными и подозревали, что не вписываемся в окружающий мир. Теперь мы понимаем, что в общем-то похожи на других людей. Это знание слегка разочаровывает, но заметно облегчает существование.

Неоценимую пользу принесли мне наблюдения за французской манерой дружить.

Американцы легко заводят друзей. От первой выпитой вместе чашки кофе до общего обеда, а затем и ужина порой проходит всего пара недель. Если вы находите соседа или родителя из класса ваших детей более или менее интересным, то считаете абсолютно естественным ходить с ним в кафе и поддерживать приятельские отношения.

Мы поступаем так, где бы ни оказались. В тот период времени, когда у меня после химиотерапии отрастали волосы, я носила короткую прическу в стиле Джин Сиберг. Американка из экспатов, с которой я как-то случайно пересеклась и которая не знала моей истории, вскоре написала мне в письме: «Когда я тебя увидела, то подумала: «Я хочу познакомиться с этой женщиной. Она классно выглядит». Вскоре после этого мы встретились.

Во Франции действуют другие правила. Формальной близости недостаточно, чтобы образовалась близость душевная. Я и через десять лет не знаю, как зовут большинство моих соседей, и по-прежнему обращаюсь на «вы» к живущей напротив паре. Держать людей на вежливом и безопасном расстоянии, чтобы они не нарушили вашу приватность и не чувствовали себя чем-то вам обязанными, – это французский конек. Никто не ждет от вас особой общительности. Если вам не хочется с кем-то разговаривать, вы с ним не разговариваете, вот и все.

Французам тоже случается быстро заводить друзей, но в среднем любая дружба завязывается здесь осторожно. Чтобы запустить этот процесс, требуется нечто большее, чем оригинальная стрижка. Вы можете знать человека месяцы и даже годы, и чем дальше, тем больше он будет вам нравиться, но никакого предложения сходить куда-нибудь вдвоем вы от него не услышите. Между знакомством и первой чашкой кофе могут пройти годы.

Поначалу эта французская неторопливость казалась мне странной. К тому моменту, когда люди созревали для того, чтобы со мной подружиться, я уже презирала их за то, что они так долго раздумывали. Я подозревала, что со мной они вели себя как покупатели второго типа и смотрели, нет ли рядом кого получше.

На самом деле они просто постепенно узнавали, что я за человек. Со временем я убедилась, что этот замедленный темп подходит мне почти идеально. Я даже начала применять французские правила вне французской сферы, хотя заметила, что многие американцы стали считать меня холодной. Теперь я больше доверяю своим оценкам, но, тем не менее, не полагаюсь на первые впечатления и не спешу нырять в дружбу прежде, чем решу, что готова на нее. Я позволяю себе потратить время на то, чтобы протестировать новых знакомых и убедиться, что они именно те, кто мне нужен.

Французские правила дружбы совпали с моей собственной прямолинейностью. Американская дружба включает в себя бесконечные подбадривания и «отзеркаливание». Если у вашего друга возникают проблемы или что-то идет не так, подразумевается, что вы «поможете ему, объяснив его неприятности неблагоприятными обстоятельствами, напомните ему о его достоинствах и внушите ему веру в свои силы», – размышляет Реймонда Карролль.

Но во Франции в аналогичной ситуации от вас ждут, что вы скажете другу правду. «Друг для того и существует, чтобы произнести вслух то, о чем я и сам догадываюсь, – пишет Карролль. – Он или она не щадят меня, но в то же время и не осуждают». Потом вы испытываете благодарность: «Мне стало намного лучше. Спасибо, что наставил меня на путь истинный».

Дружба может принимать различные очертания. Некоторые американцы дружат подолгу, другие – нет. С женщиной, которая похвалила мою прическу, я виделась в кафе всего один раз, но она успела рассказать мне всю свою жизнь. После того эпизода мы больше никогда не встречались с глазу на глаз. Даже если вы доберетесь до стадии ужина, ваша дружба может резко прерваться, если ваш друг переедет в другой город, или заведет ребенка, или просто к вам охладеет. (Неудивительно, что я чувствовала себя участницей непрерывного кастинга на роль друга – фактически так оно и было.) В целом мы стремимся к балансу и взаимности. Нам не нравится, когда один из друзей устраивает больше совместных ужинов или чаще просит об одолжении. Предполагается, что друг быстро придет тебе на помощь, но он не должен требовать от тебя слишком многого, рискуя стать навязчивым и предстать перед тобой не самой приятной гранью.

Французы тоже теряют контакт с тем, кто переезжает в другой город или меняет место работы. Дружеская связь может прерваться в любой момент. Но если долгий испытательный период у вас позади и человек стал вашим близким приятелем, предполагается, что вы будете продолжать общаться. На этой стадии вы знаете его «наизусть». Кастинг был