Так не пора ли наконец-то поставить точку в этом вопросе и прекратить бессмысленные, беспочвенные и наглые оскорбления в адрес человека, который сумел остановить маховик ежовского беззакония и сурово покарать тех, кто допустил его. В том числе и в отношении командного состава РККА. Не пора ли признать выдающиеся заслуги Лаврентия Павловича Берия в том, что именно ему удалось виртуозно ввести многогранную и сложнейшую деятельность органов госбезопасности и внутренних дел в строгое русло тогдашних советских законов? Сколько же можно топтать и втаптывать в грязь имя человека, который совершил этот без преувеличения подвиг?
Миф № 24. Берия подстроил авиакатастрофу, в которой погиб легендарный советский летчик-испытатель, всенародный любимец Валерий Павлович Чкалов, чтобы не допустить его назначения на должность народного комиссара внутренних дел, на которую Лаврентий Павлович метил сам
Подлая болтовня на эту тему идет давно. Чуть ли не с момента гибели Валерия Чкалова. С необъяснимым, но маниакальным упорством мерзавцы от истории пытаются доказать, что Берия имел какое-то отношение к гибели В. Чкалова. Хуже того. Что-де Берия исполнил заказ Сталина на убийство Чкалова! И т. д.
Приложил свои грязные лапы к этой трагической истории все тот же Хрущев, попытавшийся еще в 1955 г. заново пересмотреть решение комиссии 1938 г., расследовавшей причины катастрофы, в которой погиб Чкалов, и переформатировать ее выводы в антисталинском духе. Затем, в 1956 г., попытался реабилитировать всех тех, кого тогда осудили. Честно говоря, не хочется пачкать компьютер перечислением этих грязных версий, которыми забавляются некоторые исследователи и журналюги. Впрочем, не только поэтому.
Если принципиально, то, как представляется, не там копаются и журналюги, vi так называемые исследователи этой трагической истории, Ответ на вопрос о причинах той авиакатастрофы следует искать совершенно в иной, далекой от авиации сфере. В сфере деятельности спецслужб. В частности, Третьего рейха, а, быть может, не только Третьего рейха, но и спецслужб, например, Великобритании. А при чем тут эти спецслужбы, спросите Вы? А вот при чем.
В 1938 году, особенно под конец этого года, уже любому дворнику, а не то что политикам, было понятно, что мировая война не за горами. Более того. Не менее понятно было и то, что СССР не дадут возможности полностью остаться в стороне — война целенаправленно подготавливалась именно против него. Однако любая война — это прежде всего армии и их вооружения. К концу первой половины XX века и без того громадный список вооружений фактически возглавила боевая авиация. Особенно если учесть, что уже в конце Первой мировой войны наступила эпоха моторов. А вскоре настал и черед мобильной маневренной войны.
Естественно, что в такой ситуации основные разведки мира особое внимание уделяли добыванию разведывательной информации о новейших разработках оружия и боевой техники, в том числе и боевых самолетов потенциального и наиболее вероятного противника. Увы, но информация о новейших достижениях советской авиаконструкторской мысли стала достоянием зарубежных разведок. В частности, германской. Впрочем, не только ее. Речь идет о создании выдающимся советским авиаконструктором H.H. Поликарповым новейшего истребителя, имевшего на момент начала испытаний условное наименование И-180. Это был уникальный истребитель по всем своим показателям. Но самое главное его достоинство заключалось в том, что по всем своим показателям это был истребитель конца Второй мировой войны и потому уже даже в чертежах и конструкторских расчетах на порядок превосходил любые западные образцы. В том числе и немецкие истребители. Заимей Советский Союз такой истребитель уже в конце 1938 — начале 1939 г., то, как говорится, еще бабка надвое сказала бы, посмели ли бы на Западе спровоцировать войну уже осенью 1939 г. Не говоря уже о том, что посмел бы Гитлер даже при наличии санкции от Запада напасть на СССР в 1941 г., если бы наши ВВС уже были оснащены таким истребителем, а советские летчики полностью овладели бы искусством управления таким самолетом. Гитлер побоялся переоснащения Красной Армии новейшими видами вооружения, в том числе и боевыми самолетами 1940–1941 гг., и потому ускорил нападение на СССР. Но ведь истребители Яковлева, Микояна, Лавочкина вышли, что называется, из «шинели» по имени И-180, правда, далеко не полностью унаследовав все исключительные достоинства истребителя-прародителя. А ведь И-180 обладал еще и уникальной предрасположенностью к дальнейшей модернизации. И когда уже во время войны (в 1942 г.) в войска были переданы для войсковых испытаний несколько истребителей И-185, являвшихся прямым, но модернизированным продолжением И-180, то неподдельному восторгу испытывавших его боевых летчиков просто не было предела. Ни один советский истребитель времен войны не вызывал такого восторга у боевых летчиков, как И-185. Ни один истребитель тех времен не удостаивался самых восторженных эпитетов со стороны весьма скупых на похвалы боевых летчиков.
Почему автор считает необходимым заострить внимание именно на этом аспекте? Дело в том, что еще в начале 1938 года стало известно, что германская разведка, к сожалению, уже располагает исключительно серьезными данными о состоянии советской военной авиапромышленности и разработок советских авиаконструкторов. Тем более что ведущий авиаконструктор по истребителям в СССР в то время был один — H.H. Поликарпов. Вот на нем и его КБ и было сфокусировано пристальное внимание основных зарубежных спецслужб, прежде всего Германии и Великобритании.
Как не допустить того, чтобы у СССР появился новейший, мощный истребитель, который на порядок превосходил любые западные образцы того времени, даже те, которые еще только прорабатывались в эскизах? Как подорвать на длительное время поступательное развитие авиаконструкторской мысли в СССР в преддверии неминуемой войны, что неизбежно самым негативным образом скажется и на состоянии боеготовности и боеспособности советских ВВС?
К глубочайшему сожалению, такой способ есть, и разведки нередко прибегают к нему. Его суть состоит в следующем. Через соответствующие агентурные каналы организуется неминуемая катастрофа единственного опытного экземпляра, как правило, вместе с летчиком-испытателем. После этого, по законам жанра крутых разборок — а они, к слову сказать, имеют место в любой стране, — правительство государства, где произошла эта катастрофа, немедленно прекращает финансирование работ по разбившемуся самолету, устраивает жесткие проверки, которые, невзирая на всю их объективную необходимость, едва ли не начисто парализуют соответствующее конструкторское бюро.
