Идея совершить перелет над Полярным морем на итальянском дирижабле, гораздо большем по размеру, чем "Норвегия", была действительно ценной, ибо позволяла расширить рамки моего проекта. В самом деле, покинув ангар в Гатчине, мы могли бы пролететь на "N-5" без посадки 11 тысяч километров, которые отделяют Ленинград от Токио.
Конечно, при такой большой автономности увеличивалась и безопасность полета, тем более что можно было воспользоваться одним из ангаров в Европе, в Северной Америке или в Японии. На таком дирижабле мог быть увеличен экипаж и расширен план научных исследований.
Но Министерство авиации решило прекратить строительство нового дирижабля, и я не смог поколебать руководство его в этом решении, несмотря на то что работы шли полным ходом и до завершения их оставалось совсем немного. Как конструктор, влюбленный в воздушные корабли, и автор проекта этого дирижабля, над которым работал более двух лет, я очень огорчился таким решением, которое было ошибочным со всех точек зрения. Но еще больше я огорчился тем, что рушилась моя надежда предпринять арктическую экспедицию на дирижабле с целью совершить исследовательские полеты в полярном бассейне, результаты которых могли быть гораздо важнее отважного путешествия на "Норвегии".
Решение Министерства авиации прекратить строительство дирижабля объемом 55 тысяч кубических метров не могло, конечно, заставить меня отказаться от идеи второй полярной экспедиции, тем более что перспектива остаться в фашистской Италии совершенно не устраивала меня. Так я вернулся к мысли использовать для новой экспедиции дирижабль "N-4", двойник "Норвегии", который должен был быть построен летом 1927 года.
[Map_3.gif]
8.2. Решение
Вернувшись тем же летом в Италию из Японии, я ожидал встретить атмосферу враждебности, но действительность превзошла все мои ожидания. Я стал добиваться приема у Муссолини, хотел спросить его, почему он отменил полет по маршруту Рим - Рио-де-Жанейро на "N-5", о котором столь торжественно было объявлено 15 сентября прошлого года. Начальник канцелярии записал меня на прием, но, когда я пришел во дворец Киджи, мне от имени Муссолини предложили пройти к его заместителю Бальбо. Муссолини прекрасно знал, что тот настроен враждебно по отношению ко мне, но сам он не пожелал принять меня. Он делал лишь то, что могло служить популярности его режима. Лимон был уже выжат. Его можно выбросить. Теперь не грех передать меня моему врагу.
Я отправился на прием к Бальбо. По уклончивости, с которой он меня принял, я понял, что он хотел бы подыскать мне какое-нибудь место, соответствующее моему званию, но такое, чтобы я оставался в тени. Было очевидно, что он собирался задвинуть меня подальше. На мгновение мне пришла в голову мысль попросить теплое местечко где-нибудь вдали от Италии, например пост военно-воздушного атташе в Вашингтоне. Такая просьба была бы охотно удовлетворена, потому что Бальбо больше всего на свете хотел избавиться от моего присутствия в Италии. Но мне показалось недостойным закончить мою авиационную карьеру таким образом, и я сказал, что до сих пор вынашиваю мысль о новой полярной экспедиции. Бальбо, кажется, был удивлен и колебался и нерешительности. Позднее, так и не придумав, что со мной делать, он дал свое согласие при условии, что экспедиция будет проходить под эгидой Итальянского географического общества и на средства Комитета миланских промышленников. Потом мне передали, что, когда принималось это решение, он сказал в кругу близких людей: "Пусть отправляется. Наконец-то мы избавимся от него!"
Уже тогда он хотел и предсказывал неудачу экспедиции.
8.3. Программа и подготовка экспедиции
Программа экспедиции включала перелет из Рима на Шпицберген, а именно в Кингсбей, откуда ранее отправлялась "Норвегия". С этой базы, которая находилась на 80-м градусе северной широты, мы могли бы совершить ряд полетов для изучения ранее неисследованных частей Северной Земли и районов, расположенных севернее Гренландии и Шпицбергена. Я стремился взять за основу план научных исследований, который рассматривался еще перед экспедицией на "Норвегии". В него включалась широкая программа работ по изучению атмосферного электричества, земного магнетизма и океанографии. Проблемами атмосферного электричества должен был заниматься Франтишек Бегоунек из Пражского университета, земным магнетизмом - Альдо Понтремоли из университета в Милане, а океанографические исследования взял на себя Финн Мальмгрен из университета в Упсале.
Подготовка научной части экспедиции была долгой и тщательной. Она потребовала много месяцев напряженной работы; проводились консультации с учеными из разных стран. Приобретались лучшие инструменты, которые могли использоваться на борту дирижабля и на полярных льдах. Научные институты Италии, Чехословакии, США и Англии предоставили в наше распоряжение самые совершенные измерительные приборы. Специально для нас была создана новая аппаратура в научных лабораториях Рима и Милана. Ничто не было забыто, чтобы обеспечить научный успех экспедиции.
С такой же старательностью готовилась и авиационная часть, изучалась и многократно экспериментально проверялась новая система посадки на лед. Предусматривались все средства, которые могли бы свести к минимуму неизбежный в полярных полетах риск. Так же скрупулезно было продумано все, что касалось полярного снаряжения. Программа полетов включала высадку на дрейфующий лед маленькой группы людей для проведения исследований в области океанографии и земного магнетизма. Естественно, надо было предусмотреть и такую ситуацию, при которой эта группа оказалась бы надолго оторванной от остальной части экспедиции.
Учитывалась даже возможность аварии, когда участникам экспедиции в полном составе пришлось бы совершить длительный переход во льдах и провести много времени на одном из арктических островов.
В ходе подготовки не экономили ни на чем. Учитывался опыт всех предыдущих экспедиций; не стеснялись спрашивать совета у компетентных людей, имевших большой опыт в области полярных исследований, например у Нансена, с которым я встречался в Берлине и в Осло, и у его товарища по экспедиции на "Фраме" капитана Отто Свердрупа.
Сани, надувные лодки, лыжи, меховые куртки, палатки, спальные мешки, запасной радиопередатчик - все было продумано и тщательно подготовлено, без спешки, заботливо, добросовестно. Когда подготовка была закончена, известный шведский ученый Мальмгрен заявил, что ни одна полярная экспедиция не была снаряжена лучше, чем экспедиция на дирижабле "Италия" [98].
Экипаж, которому было поручено управление дирижаблем, и на этот раз был сформирован из тринадцати человек: командир - Нобиле, три штурмана Мариано, Цаппи и Вильери, инженер Трояни, старший механик Чечони, четыре моториста - Ардуино, Каратти, Чокка и Помелла, наладчик-монтажник Алессандрини, радист Педретти или Бьяджи и метеоролог Мальмгрен.
