— Конечно, — подтвердил Кржижановский, — о сдаче железных дорог в концессию не может быть и речи.
— Но ведь вы же знаете, Глеб Максимильянович, — возбужденно сказал Дзержинский, — что кое-кто такие речи ведет, и довольно настойчиво. Пытаются спекулировать на нашем тяжелом положении, а положение действительно тяжелое. Поэтому ситуация такова: или капитуляция перед заграничным капиталом, или приспособление транспорта к нынешним ресурсам Советского государства. Это требует величайшего напряжения наших сил и особенно мысли. Вот я и представляю себе, что наш маленький «Госплан» — Трансплан должен стать мозгом всего НКПС.
— Совершенно верно! Это даст вам возможность ясно видеть общие перспективы, которые часто упускаются в горячке текущей работы…
— Если одобряете наши действия, помогите нам! Передайте в НКПС несколько крупных плановиков, а наиболее видных экономистов мы включим в коллегию наркомата.
— А разве у вас в коллегии нет экономистов?
Дзержинский отрицательно покачал головой и печально улыбнулся:
— Откровенно говоря, у меня сейчас нет коллегии. Я не созываю се. И знаете почему? Потому, что мне не о чем советоваться с людьми, которые не верят в реформу. Большинство членов коллегии — скептики, рутинеры и все новое пугает их своей неизвестностью. Правда, в наркомате есть крепкие коммунисты, на которых я целиком опираюсь в работе, такие, скажем, как Межлаук, Благонравов, Зимин и ряд других… С ними у меня общий язык, они меня понимают с полуслова.
— Ну, а как специалисты?
— Почти все они — узкие техники, которые не в состоянии понять диалектику нашей борьбы. Они точно подсчитывают, например, что для восстановления пути требуется пять миллиардов золотых рублей, для ремонта паровозов столько-то… Причем отлично знают, что у нас таких средств нет…
Они способны учитывать лишь мертвую материю и всякая реформа их страшит… Только наш главком Борисов поддерживает реформу и придает ей авторитет среди спецов… Я просил ЦК партии дать нам свежие силы и утвердить новую коллегию с привлечением крупных экономистов и хозяйственников. Вот и вас прошу…
— Наша помощь вам обеспечена, — твердо сказал Кржижановский. — Кроме того, я напишу Владимиру Ильичу о том, что Госплан всей душой поддерживает ваши начинания…
* * *
Направляясь в свой кабинет, нарком увидел в приемной Межлаука и пригласил его к себе.
— Хочу сообщить вам, Валерий Иванович, — сказал Дзержинский, — на днях будет подписан декрет ВЦИКа о ликвидации комиссарского состава на транспорте. Необходимо позаботиться, чтобы для каждого комиссара нашлась подходящая работа с учетом его способностей, наклонностей и опыта.
— Феликс Эдмундович! А если кто-нибудь из них захочет уйти с железной дороги?
— Это крайне нежелательно! Ведь нынешние комиссары, несмотря на все недостатки в их работе, были носителями коммунистического духа, коммунистической идейности. Наш лозунг: ни один партиец не должен уйти с транспорта! Бывшие комиссары призваны перейти на хозяйственные, партийные и профсоюзные посты. Мне хотелось бы, чтобы они стали у руля управления хозяйственной жизнью. Это теперь — главное. А наблюдать за политическим состоянием транспорта, обеспечивать партийное влияние на путях сообщения будет Политический секретариат, который, как вы знаете, мы создадим в наркомате. Мы должны широко разъяснять, что упразднение института комиссаров ни в коем случае не означает умаления роли коммунистов. Наоборот! Без преданных делу коммунистов транспорт пропадет!..
Раздался телефонный звонок. Нарком взял трубку.
— Здравствуйте, Глеб Максимильянович! Написали Владимиру Ильичу? Очень хорошо!.. Слушаю… Так… так… Совершенно правильно!.. У нас полное единомыслие… Хотите добавить, что прочитали мне это письмо по телефону? Пожалуйста… Подчеркните, я с вами совершенно согласен… И подписываюсь под всем вышеизложенным… До свидания! Помолчав минутку, нарком спросил Межлаука:
— Вы хотели ко мне зайти по какому-то делу?
— На ваше имя поступила секретная докладная записка от заместителя начальника Владикавказского линейного отдела Осипова. Пишет, что на дорогах Кавказского округа усиливается разруха, что Марков плохо руководит…
— Марков плохо руководит? Тут что-то не так… Сергей Дмитриевич очень инициативный и энергичный работник. Первый перешел на хозрасчет, успешно добивается рентабельности. Первый создал в округе линейные отделы. Марков чуть ли не единственный на наших дорогах инженер путей сообщения — старый партиец. Я знаю, как он самоотверженно работал заместителем наркома пути в 1919–1920 годах. От голода и бессонных ночей он в наркомате неоднократно падал в обморок и, когда приходил в сознание, вновь брался за работу. Ленин лично ему поручал следить за движением воинских эшелонов. Самоотверженный товарищ!..
— Осипов пишет, что Марков проявляет недоверие к сотрудникам, придирается к ним, подавляет инициативу комиссаров и специалистов.
— Сомневаюсь… Правда, в деловой работе он очень требователен, даже суров. Это, конечно, не всем правится… — заметил Дзержинский и после нескольких минут раздумья добавил: — Есть люди, которые взваливают на себя огромное бремя и изо всех сил тянут большущий воз… Быть может, они иногда и срываются… А есть люди, которые жалеют себя, избегают ответственности и отсиживаются замами на небольших постах, зато не жалеют времени дотошно подсчитывать и фиксировать чужие недоделки… Мои симпатии на стороне первых…
Нарком замолчал. Молчал и Межлаук.
— Конечно, нужно прислушиваться к сигналам, если они обоснованы, — снова заговорил Дзержинский. — Какие факты усиления разрухи на дорогах округа приводит Осипов? Дайте мне его докладную…
Когда нарком дочитал записку до конца, выражение сосредоточенности на его лице сменилось выражением досады:
— Я так и предполагал. Обвинение в хозяйстренной разрухе совершенно голословно.
И в левом уголке докладной написал:
«Записка очень слаба. Нет совершенно фактов распада дорог Кавказского округа. Что т. Марков „неприятный“ начальник — этого мало.
Ф. Дзержинский»Уходя от наркома, Межлаук столкнулся в дверях с секретарем. Тот сообщил Дзержинскому, что по вызову приехал начальник Рязано-Уральской дороги.
Дзержинский тепло поздоровался с Ковылкиным. Этот бывший столяр Саратовских вагонных мастерских показал себя талантливым организатором и успешно руководил Рязано-Уральской железной дорогой. На всей сети насчитывалось тогда всего лишь четыре коммуниста на постах начальников дорог. Теперь нарком решил назначить Ковылкина начальником Сибирского округа.
