Используя опыт боев над Сталинградом, мы прибегали к тесному взаимодействию между собой и здесь, над Кубанью. Почти ежедневно встречались в воздухе с нашими боевыми соседями — «кобрами» и «Лавочкиными». По вечерам устраивали встречи, обсуждение проведенных совместно операций.
В один из дней я услышал рассказ о боевых делах моего однокашника по аэроклубу и Качинской школе капитана В. М. Дрыгина. Приведу его как можно точнее.
2 мая группа истребителей майора В. Г. Семенишина, в состав которой входила пара Дрыгина, встретила над станицей Крымская двенадцать «юнкерсов», прикрываемых «мессерами», и вступила в неравный бой. Тройка майора Семенишина связала боем истребители противника, дав тем самым возможность второй паре приблизиться к бомбардировщикам. В лобовой атаке капитан Дрыгин нарушил четкий строй «юнкерсов», вынудив их сбросить бомбовый груз на боевые порядки своих же войск и повернуть на запад. Преследуя противника, капитан подбил один бомбовоз. Не рискуя разбиться, гитлеровский экипаж предпочел плен и приземлился на нашей территории. Атакованный Дрыгиным второй «юнкерс» вспыхнул и, объятый пламенем, рухнул на землю. Третий бомбардировщик был сбит напарником Дрыгина старшим сержантом В. А. Александровым.
Отразив атаку бомбардировщиков, пара капитана Дрыгина устремилась на помощь тройке майора Семенишина, которая продолжала бой с «мессерами». Однако в этот момент фашистские ястребы подожгли самолет моего товарища, капитана Дрыгина. Пилот вынужден был выпрыгнуть с парашютом.
Как оказалось, за неравным поединком наблюдал командующий ВВС Красной Армии А. А. Новиков. По его приказу за проявленную смекалку, мужество и высокое летное мастерство капитан Дрыгин был награжден орденом Александра Невского.
К концу мая я вернулся, наконец, на свой передовой аэродром. Друзья поздравили меня с выздоровлением, а капитан А. К. Рязанов пригласил к себе.
— Для тебя есть новость, — сказал он. — Поздравляю с новым назначением — заместителем командира эскадрильи. Будем драться рука об руку, старший лейтенант.
По блеску его черных глаз я видел, что комэск доволен. Полностью разделяю его настроение. Еще бы! Кто ж не согласится быть заместителем у такого прославленного аса.
В тот же день вылетаем на прикрытие войск в районе станицы Крымская. Группу из десяти самолетов возглавляет Рязанов. Как всегда, после взлета идем на восток, набираем высоту 5000 метров и оттуда со снижением устремляемся к линии фронта. Здесь уже кипит воздушный бой. С высоты пикируем прямо на гущу «мессеров». Они заняты «лавочкиными», преследуют их, выписывая замысловатые фигуры. Это нам очень кстати. Слышу команду комэска.
— В атаку на «мессеров»!
Вижу, как бьет Рязанов. «Мессершмитт» вспыхивает и несется к земле. Пикирую за командиром. С ходу проскакиваем в нижний ярус. Здесь отбивает яростные атаки один Ла-5. Самолет маневрирует, но стая «мессеров» уже видит в нем свою добычу. Рано торжествовать! Свалившись с высоты, мы заставляем их ретироваться. «Лавочкин» спасен. Взмахом крыла он благодарит нас за вовремя оказанную помощь.
Снова уходим на восток, чтобы, развернувшись, на предельной скорости вновь возвратиться к линии фронта.
Время прикрытия войск подходит к концу, мы поворачиваем к своему аэродрому. Но на подходе к нему нас встречают четыре «мессера». По старой привычке они «охотятся» над объектом. Тактическое преимущество на нашей стороне. С ходу наносим удар. Только одному из коршунов, да и то подбитому, удается уйти.
В этом бою два самолета противника сбил капитан Рязанов, по одному приходится и на нас с лейтенантом Лещенко.
Полк продолжает наращивать воздушные бои. Над нашими войсками кружатся стаи «мессеров», и задача «яков» — разгонять их, не допускать к объектам бомбардировщики противника.
На следующий день Алексей опять ведет шестерку истребителей. Завязывается жестокий бой. По одному «мессеру» сбивают Рязанов, Усиков, Шлыков, Степаненко. Увлекшись, капитан Рязанов неотступно идет за пятым. Волоча за собой дымный шлейф, тот без оглядки удирает в сторону Анапы. Но тут положение резко осложняется. Мы кружим над Крымской, отбиваясь изо всех сил от стервятников, к которым подоспела помощь.
Нелегко и Рязанову. В районе Анапы он обнаружил аэродром противника. Шесть «юнкерсов» в сопровождении группы истребителей взлетали ему навстречу. Алексей понял: теперь он сам попал в западню. В таких случаях, как говорится, нападение — лучшая защита. И Рязанов с ходу устремляется в бой. С малой дистанции ему удается поджечь один из ведомых «юнкерсов», но «мессеры» в ту же минуту атакуют дерзкий советский истребитель.
Находясь в кольце окружения, Алексей отбивает одну атаку за другой, стремится во что бы то ни стало прорваться к линии фронта. Израненный, он сбивает еще одного зазевавшегося врага.
Уже над линией фронта машина Рязанова, потеряв управление, входит в штопор. Нужно прыгать! И Алексей выбрасывается на нейтральную полосу. Наши бойцы помогают ему добраться до своих траншей и отправляют на аэродром.
Помню, на радостях мы расцеловались с командиром и сфотографировались на память: у Алеши перебинтована голова, но сам он весело улыбаемся.
Потом Алексей рассказал мне подробности боя. В заключение сообщил:
— Пока не поправлюсь, будешь водить эскадрилью. Вид у него, и правда, был неважный. Все опасались, не случилось бы беды со зрением. От ушиба один глаз у Рязанова заплыл кровью.
— Спасибо, Алеша, за доверие, — поблагодарил я. — Отдыхай и поправляйся, мы тебя не подведем.
В конце мая обстановка на Кубани еще более обострилась. Большие группы самолетов противника эшелонированно наносят удары по нашим войскам в районе Крымской. В один из дней получаем приказ подняться всем полком. Вылетаем двумя группами. По восемь машин в каждой. Первую группу приказано возглавить мне, вторую— майору Шмелеву. Разворачиваемся на запад и получаем с командного пункта сообщение: «Большая группа бомбардировщиков противника подходит к линии фронта».
По радио передаю своим указание усилить наблюдение. Шмелев, согласно замыслу, будет сковывать боем вражеские истребители.
На горизонте появляются первые эшелоны врага. Идут плотным строем. «Мессеры» почему-то отстали. Оценив обстановку, решаем идти группами в лобовую атаку, пока не подоспели вражеские истребители. Передаю указание:
— Внимание, я Степаненко, удар по бомбардировщикам с передней полусферы — в лобовую!
Летчики группы плотнее прижались ко мне: мой ведомый справа — В. А. Куницын, левая пара звена — Н. П. Андреев и Е. П. Бабин, справа звено лейтенанта В. С. Лещенко — В. Ф. Шишенков, В. П. Шлыков и Г. А. Усиков. Волны «хейнкелей» уже отчетливо видны на горизонте. Командую:
