О ее болезни мне, как я уже говорила, сказала мой врач. Только помочь маме практически ничем я не смогла: доехав до больницы, я сама загремела туда же. Как и в предыдущих беременностях, у меня было снова предлежание плаценты, то есть я могла потерять ребенка при эмоциональных и физических нагрузках. Плюс мое низкое давление. На том сроке, на котором я находилась, это была угроза потери сформировавшегося жизнеспособного ребенка. Врач просто не отпустила меня в самолет, тут же заперев в больнице, и позвонила Андрею. Зная, с какими трудностями я сталкивалась, когда вынашивала Артема и Яну, Андрей отреагировал на разговор с Любовью Ивановной более чем подло, сказав, что мы просто разыгрываем его и давим на жалость, чтобы он вернулся.
Меня положили в том, в чем я была. У меня не было ничего – ни пижамы, ни халата, ни тапочек, не было даже куска мыла. Мне выдали старую ночную рубашку, всю неотстирываемых разводах и пятнах со штампом номера больницы на груди. В 6 утра я пошла на анализы, босиком, в этой ночнушке, зашла в душевую и поняла, что мне просто нечем помыться. Я не могла поверить в происходящее: еще пару месяцев назад мой муж бы сидел рядом и держал меня за руку, а сегодня я одна в клинике, моюсь без мыла, хожу по больничному кафелю босиком и не знаю, кого попросить привезти мне самое необходимое. У меня началась истерика. Мне не хотелось жить. Не в смысле, что я думала выйти в окно или сделать что-то с собой – я просто потеряла вкус к жизни. С пустым взглядом я тихо качалась из стороны в сторону, обняв живот. Я ела, только когда меня заставляли, ни с кем не говорила, ни на кого не смотрела. Приехал Миша Арабов и трясущимися руками впихивал в меня еду. Он почти плакал, сидел бледный и не понимал, как происходящее вообще возможно. В какой-то момент друзья стали бояться приходить ко мне, и, не выдержав, позвали священника – может быть, хотя бы он, поговорив, вытянет меня из этого состояния. Он пытался начать разговор обо мне, но обо мне беседовать я не хотела – мне интересно было говорить только об Андрее.
Он долго слушал меня и сказал: «Ты знаешь, невозможно и нельзя отказываться от подарков Бога. Он дает тебе все – карьеру, семью, здоровых детей, хорошую жену, благополучие. Нельзя быть неблагодарным. Нельзя сказать, вот это я возьму, а детей и жену Ты, Господи, оставь себе, мне они больше не нужны. Ты либо с благодарностью берешь все, либо у тебя все забирают». Мне было в это сложно поверить, я смотрела на священника как на сумасшедшего. Да. Андрей ушел от меня, но оставался 100-процентным игроком сборной, впереди Евро, он любимец тренера, и фанаты рассчитывают только на него. У него был «Зенит», он должен был переподписать контракт с «Арсеналом» или уйти куда-то еще на более выгодные условия. Казалось невероятным, что ситуация может измениться. Но всего лишь через три месяца карьера Андрея посыпалась. Ему свистел стадион, журналисты писали одну статью хуже другой, а я вспоминала слова священника с удивлением от его проницательности…
Через неделю меня выписали. За это время Андрей пришел, кажется, один раз, и тут же решил, что с моей стороны это уловка, чтобы удержать его. Несмотря на то, что пережил со мной уже две беременности и знал, как трудно я их переносила.
Я вернулась в Лондон, к детям, осознавать произошедшее. Я знала, что в скором времени Андрей должен прилететь, чтобы подписать контракт на новый дом – мы давно должны были переехать, и мне бы одной жилье никто не сдал без положительной финансовой и кредитной истории – и просила его остановиться в гостинице, потому что не могла находиться рядом с ним после того, что случилось. Однако мало того, что он сам собирался остановиться дома как ни в чем не бывало, с собой Андрей хотел прихватить друзей. Скандалы начались, как только он объявил об этом. Я ему долго и терпеливо объясняла, что после сделанного Андрей не может ввалиться к нам и жить, как ни в чем не бывало, что я, в конце концов, беременна и тяжело все это переношу, что у меня последнее время постоянно стоят волосы дыбом и нет ни одной спокойной секунды. То же самое ему говорили все наши питерские друзья.
Не подействовало. Звонок в дверь. Андрей. Не один. Привез даже Коробея, которого я, как уже говорила, не переношу на дух. Когда у Андрея начался роман, он первый выступил за общение Андрея с другой, более того, они сдружились, и приехав в Лондон, он ей докладывал обо всем, что происходило. И я это знала. Пускать такого человека в свой дом мне не хотелось: «Заходи, друзья могут найти себе гостиницу, я не хочу их видеть в своем доме». «Нет, это не твой дом. Это – мой дом, – ответил он, кинув сумку и устроив грандиозный скандал на всю улицу. – Я не подпишу контракт на дом! Ты, тварь, на улицу пойдешь жить!». Яна с Артемом испугались и убежали в другую комнату. Но ему было все равно, что первое увиденное ими от отца за последние месяцы – ор и грязные оскорбления их беременной матери. Все это вывалилось на мою голову только из-за того, что после многих недель, когда он жил с другой женщиной, я попросила его с друзьями остановиться в отеле.
«Я не буду подписывать контракт. Собирай манатки, ты уезжаешь в Питер с детьми или остаешься на улице. Никакого переезда. И карточки все закрою», – сказал Андрей на прощанье и уехал в ресторан.
Что я должна была сделать? В очередной раз он меня сломал. Ради детей, мне пришлось наступить себе на горло. Кое-как успокоившись, я позвонила: «Ладно, Андрей, я все поняла. Ты в доме хозяин. Возвращайся. Хочешь один, хочешь с друзьями». «Я сейчас в ресторане в гостинице. Приезжай сюда, привези мне ключи от машины, ключи от дома, а там посмотрим», – ответил он. Я взяла ключи, села в машину и поехала.
Мне до сих пор непонятно, что должно твориться в голове человека, который так унижает женщину… Три часа в ресторане он рассказал мне о том, какая я дрянь. Это были адские вливания, просто адские. Чтобы хоть как-то успокоиться, я попросила няню присмотреть за детьми и уехала к подруге. Но мне и там не было от него покоя: «Ты где будешь ночевать?» Я отложила телефон и решила ничего не писать, продолжать это было выше моих сил. Чуть позже пришло еще одно сообщение – от Нади Новиковой. «Привет, я встретила твоего мужа у нас в ресторане. Передала ему для вас приглашения в салон». Это было начало. Потом так будет постоянно. Я всегда знала, где мой на тот момент бывший муж проводит время и что заказывает, ведь он никому ничего не говорил и беззастенчиво пользовался моей консьерж-службой – это как личный секретарь, который может найти для тебя все: билеты куда бы то ни было, отели, вещи… К консьержу можно обратиться по любому вопросу, это очень удобно, и Андрей попросил разрешения пользоваться моей службой. И вот в этот период, пока я заказывала нашему будущему ребенку коляски, мой муж посылал своей любовнице цветы и подарки с помощью моего же секретаря.
