Ну, подобрали, естественно. Там она и росла до пятнадцати лет. Не видя света, в темной келье, все молилась бедняжка. О чем молилась — непонятно, жизни-то не знала.
Но прехорошенькая. Все мужчины, как ее видели, впадали в такое легкое оцепенение, хотя совсем еще девочка. Впрочем, мужчин вокруг было всего один. Время от времени в монастырь захаживал начинающий священник, монахинь исповедовал, но как до девочки дойдет — оцепеневал. Долго такое продолжаться не могло, поскольку и на неопытное дитя производило неизгладимое впечатление.
Наконец священник собрал нервы в кулак и принялся уговаривать девочку сбежать из монастыря вместе с ним, обещая в награду райское блаженство. Она, дура, согласилась. Все-таки какое-то разнообразие.
Как бежать, куда? Эти мне влюбленные парочки… Гормональный взрыв! В общем, священник украл в родной церкви какие-то священные сосуды, видимо, из-под кагора, отступать было уж некуда. И — во тьму.
Тут же их, двух дураков, и засветили! Шум, гам, факелы, все бегут! Ай-я-яй! Священник сразу сдался, руки вверх, а мелкая девчонка куда-то затерялась. Сосуды отобрали, священника посадили в каталажку, получил 10 лет, кандалы и воровское клеймо в виде цветка лилии — на плечо. Ну, цветка — это сильно сказано. Что-то вроде куриной лапки. Но все равно неприятно.
Клеймить бедолагу пришел ЛП, лилльский палач. Мрачная личность. То есть на деле-то ничего особенного, просто он — палач из города Лилля. Профессия у него такая. По стечению обстоятельств родной брат потерпевшего. Вообще-то, ничего себе оказалась семейка, священник и палач. Этот, понятно, валил все на девчонку, совратила братана, сука, загубила. Ну ладно. А девчонка все где-то мыкается. Ее ищут, да где уж теперь! Но наш ЛП мигом ее нашел и, слова не говоря, надругался. Нет, не то, что вы подумали. Он взял и выжег у нее на плече каторжную лилию. Такое украшение ребенку на всю оставшуюся жизнь. Выжег и отпустил обратно в темноту — носи на здоровье!
А брат его недотепистый каким-то вдруг странным образом из каталажки сбежал, то есть, значит, чего-то все-таки соображал. Тут он во тьме набрел и на свою несчастную, тоже с куриной лапой на плече. Вот они и отправились, меченые, куда глаза глядят и поселились от происшедшего в отдаленном месте, священник выдавал себя за священника, а девочку за свою сестру. Плохо тогда было с пропиской и всефранцузским розыском, поэтому что человек о себе говорил, тому все и верили. Выдавать безропотную Шарлотту за жену не получалось, католическому священнику жениться нельзя. Так они и поживали, добра наживали и состарились бы потихоньку, но тут на нашу Шарлотту положил глаз хозяин здешних мест, такой граф де ла Фер, крутой феодал (в дальнейшем Атос, через «о»). Вообще, в книжке все герои время от времени по-разному называются, автор явно торопился сдать книгу в печать и то, чего раньше насочинял, не перечитывал. Ну, неважно, вот этот пряник ее увидел и, как положено, тоже оцепенел.
Более того. Он где-то посреди книжки расслабился, а тут входит его приятель д’Артаньян, весь такой моветон и брудершафт, ну, выпили, граф пустился в воспоминания о былом, девочка, говорит, была «прелестна, как сама любовь», при этом у нее обнаружился «ум поэта». «Я, — говорит он д’Артаньяну, — мог бы легко соблазнить ее или взять силой, да и кто бы стал вступаться за чужих, никому не известных людей? Но, к несчастью, женился на ней. Глупец, болван, осел!» И вправду болван, вместо того, чтобы быть счастливым, женился!
Отказаться Шарлотта никак не могла, куда ей было деваться. И с графом жила она прекрасно, и тоже дожила бы, возможно, до седин, если бы не отправилась с супругом на охоту, не упала с лошади, не потеряла сознание, тут граф, срывая с нее платье (тут какая-то неувязка: что ж он, получается, первый раз с жены платье срывал? Хотя они же там все в темноте делали, с электричеством-то напряг) и обнаружил закорюку на плече. Ах! Лилия! «Ангел оказался демоном!» Ой-е-ей!
Ну, казалось бы, дай любимой женщине очухаться, расспроси: что да как, мало ли чего не случается в жизни, а случай-то был именно такой. Но наш быстрый граф, секунды не медля, берет веревку и собственноручно вешает любимую на дереве. «Что же вы не едите ветчину? — спрашивает он у разинувшего рот д’Артаньяна. — Она восхитительна».
Шарлотте повезло, когда муж умчался, не оборачиваясь, она как-то отвязалась и отправилась путешествовать, по пути вышла замуж за оцепеневшего при виде ее лорда Винтера, заговорила вдруг по-английски, причем с таким прононсом, что все считали ее английской леди. Или миледи. В книжке она является то как леди Кларк, то как баронесса Шеффилд. А лет ей, между прочим, чуть за двадцать. И никаких спецшкол не кончала.
Испытывая отныне определенные чувства к мужикам, которые по-прежнему все подряд почему-то хотели на ней жениться, стала прелестная Шарлотта международной шпионкой, работала в интеллигентной службе кардинала Ришелье, что позволяло ей наконец, вредить мужикам во всю мочь. Причем их же руками. Узнав через нее про планы соперника, они тут же направляли к нему какого-нибудь профессионала, который делал в противнике необходимое количество дырок. Впрочем, в те времена всякий дворянин и монпансье, если достиг совершеннолетия, мог считаться профессионалом, поскольку наверняка по ходу дела уже замочил много народу. Потому и выжил. А противные соперники не выжили и, соответственно, не достигли.
Вот тут в книге появляется еще один неуловимый мститель, тот самый д’Артаньян. Он-то за что собрался мстить? А вот за что. Безумно любя Констанцию Бонасье и непрерывно клянясь ей в верности, этот бонвиван и абажур решает мимоходом позабавиться и с миледи. Но — осечка. Ну не нравится он ей. Тогда он совращает ее служанку, незатейливую девушку Кетти. Пообвыкнув в ее комнатушке, забирается в спальню миледи и в полной темноте выдает себя за ожидаемого ею некоего графа де Варда.
Получив желаемое, наш куртизан, естественно, хочет еще, для чего сочиняет от имени этого самого де Варда издевательскую записку к миледи, дескать: «А-ха-ха! Такую б леди да в гарнизон!» Он ей в душу плюнул. А сам тут как тут, обещает злодея за издевательства убить, но требует плату все той же постельной монетой. Причем авансом. Бедняжка в отчаянии расплачивается. И тут он на радостях разомлел и давай самодовольно рассказывать дважды обдуренной им дуре, как он ее дважды сделал! Она просто с катушек слетела. Впервые в жизни захотела убить обидчика сама, лично, даже вытащила свой маленький золотой кинжальчик, ха-ха-ха! Тут киллер-профессионал. Отмахался своей двухметровой шпагой и смылся. Тогда она, совсем потеряв голову, взяла и отравила его любимую Бонасье.
